Театральные записки (бриколаж) | страница 18



Вы помните, как я оказалась в Будапештской весне. Вы, конечно, помните мой рассказ о миллионере, который все свои миллионы ухлопал только для того, чтобы ездить за весной.

Я не миллионер, я нормальный человек, и уж если единственное произведение из «Времён года» Чайковского, которое я умею играть на рояле – «Подснежник», – так, значит, определённо…


весна, 1977 г.

Здрасьте!

Приехали бы и разобрали бы кучу написанных вам начал писем, связанных с кучей событий в моей жизни.

Сейчас два часа ночи, устаю до полусмерти, только бы добраться до постели, ноги мои бедные опухают к вечеру по частям, в зависимости от обуви.

Пишу лапидарно: снимаюсь в «Собаке на сене», – была в Ялте, – об этом есть подробное письмо. Снимаюсь у Ролана Быкова в «Носе», – очень интересно. Репетирую в театре «Последний срок» Распутина.

Всё очень интересно.

Глаза уже слипаются.

9 июня открываемся в Москве.


осень 1977 г.*

Марты-ы-ы-хи-и-и-и!!![14]

Всё в порядке!!! Настолько в порядке, что меня это даже пугает. Я ведь, как вам известно, суеверная.

Всё-таки, и все-таки, – как прекрасна эта жизнь! Сколько подарков подарила она мне в этом году.

Сначала весну в Ялте, когда в моём городе была ещё зима (об этом где-то валяется подробное письмо), потом Москву, – спасибо вам за неё, за университет, за деревья, за музей, за «камушки» в этом музее.

Вчера впервые увидела фильм «Звонят, откройте дверь!» О моих впечатлениях о фильме напишу потом. Здрасьте, приехали, а когда потом?

Ведь у меня сегодня, наконец, полный выходной день, а потом начнётся снова с утра до ночи. Этот фильм можно сравнить, извините, разве что с «Долгими проводами», и разве что с нашим спектаклем «Пять вечеров». Прежде всего, это такой настоящий Володин. Я и смеялась, и плакала, плакала, смеясь.

У Саши Володина есть один замечательный глагол «уважаю». Это слово выше слова «люблю». В «Пяти вечерах» в финале спектакля, после трёх актов, когда я искала своего любимого, и он, наконец, пришёл сам, весь взъерошенный, будто бы жестокий, а по существу, избитый жизнью, как собака, орёт мне какие-то оскорбительные жестокие слова, я ему говорю только «Саша, я тебя уважаю!». И всё! И он понял.

Всё отвлекаюсь и отвлекаюсь. Так вот, в этом фильме меня пронзил мой любимый Ролаша Быков. И всем тем, что он делает в этом фильме, но особенно, – когда он сказал: «Жизнь состоит из мгновений, которые врезаются в память», – может, он и не так сказал, не в этом дело.

И мне врезались в мою память, наши тропы, будто бы в лесу, лавочки, до листочков всё помню, до кусточков, до запахов.