— Может, и так, — согласилась Павла.
— Сомневаешься вроде? — удивилась Исидора.
— Да где же человеку с первого дня все в толк взять? — защитила Павлу Домкратиха.
— А познакомились вы как? Давно ли? — пролезла вперед бабка Гланя, забыв про радикулит.
— Вчера и познакомились, — с улыбкой ответила Павла.
— Ну уж! — обиделась бабка Гланя.
— Тоже, видать, мастерица сказки накручивать! — засмеялась Исидора.
— А что, бабы, — вдруг согласилась бабка Гланя, — вот всегда чего ни то про себя выдумать охота. И с чего бы такое?
И рассуждая, с чего бы такое могло быть, женщины вышли за околицу, и по недавно нахоженной тропинке двинулись к лугу, где пестрело стадо. Одна лишь Мария не участвовала в разговоре, отстранение молчала всю дорогу.
Завидев женщин, коровы замычали призывно. Женщины заговорили с ними ласково, разошлись в стороны.
Павла посмотрела на женщин, посмотрела на пестрое стадо, на небо с высоким солнцем, прислушалась ко всему и к себе прислушалась.
— Счастье?
К ней приблизилась и с ожиданием на нее смотрела корова.
— Красавушка, неуж меня признала? Ах ты, хорошая моя, милая моя… Да что же это я, будто опасаюсь чего, будто не верю, будто во сне все со мной? Кого же я спрашиваю, счастье все это мне или нет? Господи, да, конечно же, счастье! Чего же еще-то? Счастье это мне, счастье. Красавушка ты моя! Давай, давай подою тебя, милая…
Корова удовлетворенно жевала жвачку.
Через месяц убрали хлеб. После круглосуточного рева моторов, напряжения, пыли, охрипших глоток опять пришла тишина.
Великий покой опустился на землю. Земля родила хлеб и отдыхала. Стояли скирды соломы в пустынных полях, по-осеннему опустело небо, в безветрии медленно проплывали белые нити паутин.
У дома Афанасий сгружал мешки с зерном. Председатель протянул руку из кабины:
— С хорошим заработком тебя, Афанасий Михайлович!
— Спасибо, Яков Захарович. И тебя поздравляю — хлебное удалось лето.
— Побаловала погодка, — согласился председатель и, еще раз пожав руку Афанасию, велел Мишке ехать дальше.
Но из кузова застучал в кабину завхоз-счетовод:
— Стой, стой! Тебе, Афоня, еще полтора мешка, твоя супруга заработала.
— А что? Для начала неплохо, — улыбнулся председатель. — Ну, будь, Афанасий Михайлович! Двигай, Михаил, другие ждут…
Грузовик отъехал. У ног Афанасия остались полтора мешка. Афанасий посмотрел на свои мешки, посмотрел на эти, заметил идущую по двору Павлу, торопливо присоединил ее заработок к своему.
— Что это, Афанасий? — спросила Павла.
