— Не повезло тебе, Марья… Кабы не эти шоссейные — тебе бы тут хозяйкой быть.
— Чего уж тут… — отвернулась Мария.
— А она ничего из себя, невеста-то, — присмотрелась бабка Гланя.
— А это что у них за краля? — взглянула на Матильду Исидора.
— Аль завидно? — засмеялась Домкратиха.
— Мне-то что, — протянула Исидора, — ты за своим поглядывай — вишь, глаз не отрывает!
— Ах ты, перечница колченогая, телячий хвост! — взвилась Домкратиха под смех соседок. — Ты это куда уставился?.. А ты, мать моя, поприкрыла бы грудь-то, чего всему миру на обозренье выставила, думаешь — у нас такого нету?..
Матильда испуганно натянула косынку на плечи, завязала косынку узелком.
Домкратиха шумно села на место и больше не упускала узелок из виду: не развязался ли?
Шоссейные сидели за другим концом стола, своим маленьким обществом, поближе к невесте.
— Чего ты молчишь все? — тихо спросила Катерина Матильду. — Какое горе ни будь, говорить надо. От этого облегчение горю наступает… Неживая ты вовсе!
Матильда медленно качала головой, не отвечала.
— Ты пей, — не отступала Катерина. — Пей, пей! Бывает, что помогает. Сглотни, и дело с концом.
Матильда послушно выпила.
— Вот и все! — ободряюще сказала Катерина.
— Обожгло… — непонятно на что пожаловалась Матильда.
— Всех нас обжигает, — с сочувствием согласилась Катерина.
Матильда схватила еще чей-то стакан, выпила залпом. Хозяин стаканчика уважительно на нее посмотрел.
— Эко! — покачала головой Катерина. — Ты не сразу по стольку-то, тоже не дело. Осовеешь — ни себе радости, ни другим.
— Жжет… — посмотрела куда-то вдаль Матильда.
— Поди с мужем нелады? — выспрашивала Катерина. — Есть муж-то?
— Мужа — нет! — усмехнулась Матильда.
— Ну, кто ни то… Полюбовник, может? — Катерина принизила голос.
— Полюбовник — это есть, — опять усмехнулась Матильда.
— Ты потише бы… — укорила Катерина. — Всеми знать об этом ни к чему… Бывает, и не муж, а уважает. Вон ты красивая какая. Только разжаться тебе, расправиться бы, чтобы дышать свободно, все и пойдет как по маслу… Поди, любишь больше меры?
— Люблю, — согласилась Матильда.
— Это ведь погибель — сверх меры-то любить… Ох, погибель! — покачала головой Катерина. — Ну, а он что?
— А он об меня папиросы тушит, — сказала Матильда.
В дальнем углу шел деловой разговор:
— Вот такого карася поймал! — завирал бабки Гланин старикашка.
— Я давно говорю — пруд очистить и карася туда, а также всякого другого линя, — стоял на своем Исидорин мужик.
— А что, Поликарпыч, — вопросил Домкрат, — раз у председателя руки до пруда не доходят, давай-ка сами за такую нагрузку возьмемся, на общественных, я говорю, началах, правильно говорю?
