Пуговица медленно покачивалась на нитке... Палач приблизился к Сташку. Мартин от ужаса уже ничего не чувствовал и ничего не видел, кроме стоящей в пыли на коленях фигуры Сташка и качающейся на одной нитке костяной пуговицы.
Широкое лезвие меча молниеносно сверкнуло на солнце, и сразу же послышался тупой, приглушенный звук удара и хряск...
"Как в мясной!" - мелькнуло в затуманенной голове Мартина.
Сташек лежал ничком, а там, где должна была быть его голова, только растекалась темная лужа крови. Рядом с телом валялась наконец оторвавшаяся пуговица...
- Сейчас мой черед... Прощай, Мартин! - хрипло прошептал Ян. - Спета моя песня!
От Мартина удалялась худая, в лохмотьях спина ваганта. Ян шел, высоко подняв голову. Около распростертого тела Сташка он остановился и стал на колени. Палач закусил губу и снова с силой взмахнул мечом. Опять тупой звук металла, и в огромной алой луже уже лежали рядом два тела.
"Боже мой, теперь я!" Мартин машинально поднял взор: прямо на него глядели маленькие трусливые глазки Венцеля Тима. Ярость обуяла сердце Мартина.
- Здехлина![33] - загремел он. - Будь ты проклят, Иуда, ты и твой святейший отец! Будьте вы все прокляты!
Солдаты схватили его за плечи и поволокли вперед. Начальник стражи стоял бледный, с мелко подрагивающей бородой.
- Все равно выгоним вас всех из Чехии! - раздался в последний раз бас Мартина Кржиделко.
* * *
Палач оперся на меч и, тяжело дыша, вытирал со лба пот. Венцель Тим набожно осенил себя крестом.
- Кончено! - облегченно вырвалось у декана, и, тронув коня, он поспешно направился к раднице.
Остальные сумрачно глядели на три ярко освещенных солнцем обезглавленных трупа, распростертых в пыли. Лошади беспокойно прядали ушами, испуганно косились на окровавленные тела и пятились.
Пуркмистр ударил шпорой в бок коня и выехал из круга солдат к собравшейся толпе народа.
- Люди города Праги! - громко и строго прозвучал его голос. - Смотрите и устрашайтесь! Так будет со всяким, кто осмелится ослушаться приказа его милости короля и окажет непочтение к воле и слову святейшего отца! Аминь! - И, гордо повернувшись, он медленно двинулся вслед за скакавшим во всю прыть комиссаром.
За ним поспешили и все остальные.
Позади них возник ропот толпы, перешедший в яростный крик:
- Убийцы, убийцы!.. Проклятые!..
Толпа добежала до места казни и окружила его плотным шумящим кольцом.
Высокая пожилая женщина во вдовьей одежде протиснулась через гущу народа, подошла к лежавшим телам и заботливо укрыла их белыми простынями:
