Ратибор чувствовал себя скверно. Под ложечкой сосало, он непрерывно нервно зевал.
"Неужели боюсь? - с презрением к себе подумал юноша. - А что, если пан Ян или Волк заметят? И, наверно, уж заметили! Фу, какой я паршивый трус!" - в сердцах выругал себя Ратибор.
Отвлеченный этими мыслями, он не заметил, что бой каждую секунду приближался все ближе и ближе к их линии. Волк увидел Ратибора и лишь успел кивнуть ему головой. Вдруг Ратибор заметил, что пан Ян, стоявший в нескольких шагах от него, наклонил копье и, полуобернувшись, махнул рукой. Далее Ратибор увидел, как, высоко подбрасывая ноги, бешено поскакал вперед конь его начальника. Его Соколек сам рванулся вперед и смело взял в карьер. Ратибор был как во сне. И, только когда он увидел в нескольких шагах от себя высокого вороного коня и воина на нем с черным крестом на щите, он понял, что попал в бой.
Он заставил себя направить копье прямо в бок рыцаря на вороном коне, но острие копья скользнуло по латам, и Ратибор, потеряв равновесие, чуть не вылетел из седла. Это его отрезвило, и он стал понимать, где он и что должен делать. Прямо перед ним Волк, сломав о щит кржижака свое копье, напал на противника с боевым топором. Рыцарь ловко отбивал удары мечом и щитом и метким ударом сбил у Волка шлем. Жизнь Волка висела на волоске. Ратибор бессознательно крепко прижал шпоры к бокам Соколька и налетел с копьем на рыцаря. Удар был настолько неожиданный и сильный, что кржижак вылетел из седла и тяжело грохнулся на землю.
Отряд пана Яна попал в самую гущу боя. Поляки и чехи плотной стеной нажимали на первую линию немцев. Но рыцари, тесно сомкнувшись, твердо держали фронт, отбивая атаки поляков. От оглушающего стука, криков, ржания коней в ушах Ратибора шумело, и он лишь следил глазами за своим начальником, бросившим копье и нападавшим на рыцарей с палицей.
Но вот какой-то польский воин исполинского роста и на таком же слоноподобном коне вырвался вперед и с криком "Краков - Вильнюс!" налетел на линию рыцарей, нанося удары длинным двуручным мечом. На глазах Ратибора свалился один рыцарь, потом сейчас же второй, пораженные сокрушительными ударами огромного меча. Фронт был прорван. В получившуюся брешь между всадниками, не успевшими сомкнуться, ворвались польские и чешские воины, и всё перемешалось: поляки, чехи и немцы утратили боевой порядок и превратились в огромную дерущуюся толпу.
Ратибор старался держаться рядом с Волком, без шлема бросившимся на врагов с топором. Всё новые и новые волны сражающихся прибывали и к полякам и к рыцарям. Вдруг позади Ратибора донеслось нестройное пение "Christ ist erstanden"
