Последние слова гимна были заглушены громом пушечного залпа.
Ратибор только услыхал странный шум в воздухе, словно пролетала огромная стая птиц. Ядра пролетели мимо. Пан Ян обернулся к Ратибору и весело ухмыльнулся:
- Ихние пушки хороши, чтобы воробьев на огороде пугать! Но, кажется, дело начинается...
Где-то в стороне за холмами раздался нестройный рев:
- А-а-а-а-а!.. А-а-а-а!..
- Татары пошли в атаку. Только будет ли от этого толк? - снова заметил пан Ян.
Ветер принес глухой шум, словно где-то сбрасывали кучи железа, потом послышался все усиливающийся топот, и справа от выстроившихся хоругвей промчались вразброд сотни пригнувшихся татарских наездников, И сейчас же следом за ними на горизонте, чуть левее, выросла темная стена рыцарской конницы.
- Кржижаки! - громко и тревожно крикнул кто-то по соседству с Ратибором.
Рыцари шли сначала плавным, неторопливым галопом, с наклоненными копьями, построившись острым клином. Затем кони стали переходить в карьер и понеслись на левый фланг, где стояли литовские хоругви.
- Gott mit uns![29] - зычно крикнул скакавший впереди рыцарь на рыжем коне.
- Gott mit uns! - заревела вся закованная в железо лавина рыцарей, с тяжелым топотом мчавшаяся на литовцев.
"Не выдержат литовцы!" - пронеслось в голове Ратибора.
Через минуту где-то слева послышался такой оглушающий стук и звон, словно тысячи кузнецов одновременно застучали молотами. Тут же на глазах совершенно растерявшегося Ратибора колыхнулись и двинулись первая и вторая шеренги и помчались, низко склонив копья, вперед.
- Краков - Вильнюс! - кричали скакавшие в атаку польские воины.
Земля дрожала от топота тысяч конских копыт.
"Наши пошли!" - с облегчением подумал Ратибор.
Но случилось нечто вовсе непонятное и страшное.
Едва польская конница прошла каких-нибудь двести - триста метров, как перед ней поднялась стремительно несущаяся немецкая кавалерия и страшным ударом врезалась в польские ряды.
Ратибор оцепенел от ужаса. Он увидел, как смятые ряды поляков рассыпались беспорядочно по полю, а множество всадников стремглав мчатся назад, преследуемые плотной стальной массой воинов с черными крестами на белых плащах.
Беспокойство Ратибора имело все основания: прорвав фронт литовцев, девять хоругвей маршала Фридриха фон Вальроде смяли их вторую и третью линии и преследовали дальше, угрожая обнаженному левому флангу польской армии и ее тылу.
В этот страшный момент смоленские дружины удержали яростные атаки шести рыцарских хоругвей и, стойко отражая врага, сомкнулись с обнаженным левым крылом польского войска. В этом неравном бою одна смоленская дружина до последнего человека легла на месте, но другие пробились через превосходящие их числом силы врага к польским хоругвям центра.
