Во второй раз Герка участвовал в ограблении квартиры нэпмана в крупном селе соседнего уезда, куда они добирались поездом почти всю ночь. В пути Герке было ужасно весело сознавать, что вот они, два верных, лихих товарища, едут среди этих ничего не подозревающих мешочников и сами как будто не отличаются от них, а на деле! Галанский каждую минуту ощущал под рукой в кармане опасную сталь своего нагана.
Сбор банды был назначен на два часа дня в поселковой чайной. Из всех Герка узнал только Козобродова и Химичева. К дому нэпмана шли семеро. Хозяин, трусливый и жадный, никак не хотел показывать, где у него запрятаны деньги, пока атаман не пальнул у него над ухом из пистолета. Тогда только сообразил «классовая вражина», что шутки с ним шутить не станут. Банда, получив деньги, увязывала все, что поценнее, в узлы, когда произошла потеха: к дому подбежал поселковый милиционер. «Граждане! Где здесь стреляли?» — обратился он с вопросом к трем бандитам, стоящим на страже перед воротами. «Пойдем, мы тебе покажем», — ответили ему. Пока шли через двор, отобрали у молодяка винтовку и дали раза, чтобы не сомневался, с кем имеет дело. Перед атаманом предстал уже не полномочный представитель власти, а перепуганный деревенский парень, которого лишь месяц назад уговорили работать в милиции и всего лишь с неделю, как доверили оружие. Козобродов долго и строго смотрел на блюстителя порядка, потом изрек: «Вот что, паря, полезай-ка ты на печку и лежи там, как мышь, носом к стенке. А ты, — бандит ткнул пальцем в Герку, — возьми его винтовку и чуть что, прямо в…» Дружным хохотом встретила банда такое мудрое решение. А Герка, он и сам не предполагал, что такой он молодец, поддел блюстителя под тощий зад, когда тот чуть было замешкался, и крикнул на общую потеху: «А ну, стрекозел, швыдче давай!» Ловко это у него получилось.
И снова возвращались с налета приятели налегке. А через неделю Герке — опять его доля. Денег столько, и с матерью не грех бы поделиться, вот только как скажешь? Эти два дела были для Герки чем-то вроде бы и не реальным, вроде игры. Только денежки в кармане оказывались всамделишные, на которые можно было пить, гулять, купить себе кепи, туфли-штиблеты, подарить торгсиновскую кофту Татьянке.
Почему же после третьего приглашения, сделанного Химичевым, так тоскливо заныло сердце? Может быть, именно потому, что не Щегол позвал его на дело? Так или иначе, до липкого пота давило на душу нехорошее предчувствие.
