— Из чего вы сделали такое заключение?
— Из собственных наблюдений: он не отказывается от выпивки с подчиненными, довольно фривольно, так сказать, не по чину и возрасту ведет себя с женщинами.
— Павел Игнатьевич, не показывал ли Домнин иностранные книги или вещи? — Павлов помнил, что Гротт передал Домнину сверток, похожий на книгу.
— Вещей не видел, а книгу он показывал. — Щербинин потянулся за папироской, закурил. — Это было месяца два тому назад. Я зашел к Николаю Николаевичу и увидел у него на столе красиво оформленную книгу, взял ее в руки, полистал. Книга на английском языке, и я, естественно, спросил, что за книга? Николай Николаевич сказал, что эту книгу он купил у одного американского коммерсанта, с которым случайно познакомился в Сочи. В ней, говорил он, есть раздел об американской армии: принципы формирования, структура, организационное построение… Он готовил диссертацию об армии США, и такая книга ему была очень нужна.
— Не называл ли он фамилию американского коммерсанта?
— По-моему, не называл.
— И последний вопрос о Домнине. Скажите, Павел Игнатьевич, честно, по-партийному, каковы политические убеждения Домнина?
— Могу с уверенностью отнести к нему слова, которые обычно пишут в аттестациях: «Социалистической Родине и партии Ленина — предан». — Щербинин снова посмотрел на часы.
— Вы спешите, Павел Игнатьевич? — спросил Павлов.
— Как вам сказать. Дел у нас всегда невпроворот. А что, у вас еще есть вопросы ко мне?
— Есть. Хотелось бы еще услышать ваше мнение о подполковнике Сарычеве.
— Гм! Тут дело посложнее. — Щербинин задумался на несколько секунд. — Ну что могу сказать о нем? Как командир авиаэскадрильи Сарычев на своем месте: энергичный, требовательный, исполнительный. Не считаясь со временем, лично участвует в выполнении самых ответственных поручений…
— Товарищ полковник, — спросил Павлов, — а не замечали вы, чтобы Сарычев сам напрашивался на выполнение таких поручений?
— Вначале, может быть, было и так, а потом это стало правилом. Я одобрял его действия.
— Нам непонятно, какое отношение имеет командир авиаэскадрильи, скажем, к недавней разгрузке железнодорожного эшелона. А он присутствовал.
— Это моя инициатива. Эшелон большой, сил не хватало. Степан Ильич попался мне на глаза, и я пригласил его.
— Как он воспринял ваше приглашение?
— Без восторга. Вроде бы даже обиделся: был день рождения жены, а я, получилось, нарушил семейное торжество.
— И еще один вопрос: рассказывал ли вам Сарычев о поездках в Японию?
