— Пользуется тем, что ты не можешь отказаться, сует в каждую дыру, — ворчала Евдокия Никифоровна.
— Ладно, ладно. Я приучен выполнять приказы начальников.
Сарычев надел полевую форму и, поцеловав жену и Зиночку, вышел в ночную темень. До складских помещений, к которым подходила железнодорожная ветка, было не больше двух километров, времени в запасе достаточно, и Сарычев не стал вызывать машину, отправился пешком.
Ярко горели звезды, дружно стрекотали цикады, издалека доносился устрашающий лай служебных собак. Полукруг луны, казалось, нырял меж облаков и плыл на запад.
Сарычев шагал не спеша и все равно вскоре почувствовал, что гимнастерка липнет к спине: было очень душно.
Эшелон со спецгрузом прибыл в час ночи. В закрытых четырехосных вагонах были в определенном порядке расставлены защитного цвета ящики, одни — в форме кубов, другие — узкие длинные.
Разгрузкой руководили полковник Щербинин и инженер Лиговский.
— Спасибо, Степан Ильич, что пришел, — поблагодарил Щербинин, вдвоем нам не усмотреть. Эшелон вон какой!
— Злоупотребляете моей безотказностью и добрым отношением к вам, Павел Игнатьевич, — недовольно проговорил Сарычев. — Сегодня у жены день рождения, а я должен здесь торчать. Оставил ее одну.
— Я попрошу прощения у Евдокии Никифоровны, а тебе при надобности прибавлю к отпуску пару деньков.
Щербинин завел Сарычева в одно из складских помещений, объяснил, в каком порядке должны складывать ящики, и поручил строго следить за этим.
Работу закончили около восьми часов утра. Щербинин и Сарычев шли вместе.
— Я думаю, Павел Игнатьевич, козыри Трумэна скоро будут биты, — Сарычев повторил мысль, пришедшую в голову еще дома.
— Какие козыри? — Щербинин остановился и стал закуривать.
— Монополия на атомную бомбу.
— Возможно, возможно, — неопределенно ответил Щербинин. — Ты лучше рассказал бы о Японии. Интересно там было? — спросил полковник, очевидно, чтобы сменить тему беседы.
Сарычев окинул его долгим настороженным взглядом: неожиданный вопрос удивил.
— Всяко приходилось. Занимательных приключений не было, — почти со злостью ответил он.
Теперь уже Щербинин с недоверием посмотрел на Сарычева, что это с ним? Всегда охотно рассказывал о Японии, а теперь вдруг обиделся ни с того ни с сего.
В штабе эскадрильи было пусто. Лишь за дощатой перегородкой гремел голос заместителя командира Корнеева, громко разговаривавшего с кем-то по телефону.
Сарычев вошел в свой кабинет, повесил на гвоздик фуражку, присел к столу и задумался, мысленно набрасывая план действий на день.
