— Рано еще, — отвечает.
— Как рано?
Снова подбегает Владимир Андреевич к дубу:
— Что видать, Кузька?
— Беда, князь! Падают червленные русские стяги. Скачут сюда татары, в тыл нашим заходят.
Уже и без Кузьки слышит Владимир Андреевич гиканье и победные крики татар. Всё ближе они, ближе.
Вскакивает Владимир Серпуховской на коня.
— Выступаем, Боброк! Али струсили?
— Не горячись, княже. Скоро и наш через настанет, — отвечает Боброк.
Все громче крики татарские. Поравнялась уже конница Мамаева с Зеленой Дубравой, к Непрядве хлынула, к Дону. Празднуют победу татары. Некоторые уже и с коней соскочили. Зачерпывают горстями смешанную с кровью воду Непрядвы, жадно пьют.
Совсем русские дружинники терпение потеряли. Ропщут. Неторопливо тут надевает шлем старый воевода Боброк. Поворачивается к воинам, говорит негромко:
— Теперь и наш час приспел! Дерзайте, братия и други! Пусть изведают басурмане силу оружия русского!
Вскочила на коней отборная конница. Ударили на татар русичи как соколы на журавлиное стадо. Рубятся с ними, на копья поднимают, конями топчут. Не сообразят татары, откуда взялась новая сила, головы в плечи втягивают. Сотнями слетают татары с седел — не могут совладать со свежей русской силой.
Закричал тут испуганно один татарин:
— Воскресают павшие русские воины, как их Бог воскрес!
Хотят татары перестроиться, да не тут-то было. Встретил их копьями Дмитрий Ольгердович, стоявший позади Большого полка со своей ратью. Оказались татары как между двух стен.
Они повернули было назад, но сзади их отрезал Большой Полк, направляемый Глебом Брянским. Скученные татары, прижатые к Непрядве, падали в реку и гибли в ней тысячами. Вышла из берегов Непрядва. Остановилось ее течение, загроможденное множеством людских и конских тел.
До позднего вечера шел бой. Наконец татары дрогнули и отхлынули. Около своих таборов они приостановились было и попытались дать отпор, но натиск русских был слишком силен. Русские полки перешли в наступление и охватили татар со всех сторон. Татары поворотили коней и побежали в слепом ужасе, преследуемые конницей.
Почти сорок верст, до самой реки Мечи, гнали и били их русичи. Но даже и за Мечей, когда погоня уже прекратилась, уцелевшая татарская рать не знала покоя: мерещилось ей за спиной сверканье русских сабель и победный клич «С нами Бог!»
Бросив свой шатер, бросив свое войско, испуганный хан Мамай бежал без оглядки с небольшим отрядом охраны. Вцеплялся в конскую гриву, испуганно оглядывался — боялся быть поднятым на русское копье.
