– Нечего бояться Телемаху: Добрячок – вот кто, видать, дал маху, – выпалила вдруг Биби.
– Ох, Биби, прости уж великодушно, но сомневаюсь я что-то, чтобы копы посреди ночи бросились разыскивать Добрячка.
Свет фонарей, установленных на крышах полицейских машин, поперечными лучами пронзал темноту; сирены ревели так, что было ясно – машин несколько. Вдобавок над домом и садом кружил вертолет, его ослепительный прожектор высвечивал прибрежные склоны, вырывая их из тьмы.
– Страшновато, – не удержался Гомер.
И на сей раз его ничем не могли успокоить ни Лилу, ни Саша. Каждый уже воображал себе, что будет дальше. Самое худшее. Вот колонна полицейских машин въезжает в ворота, копы обшаривают весь дом, весь сад, испорчен праздник Нинон, все кругом вопят, Телемах задержан, на него надевают наручники, смирительную рубашку, а уж как подавлена и разочарована поведением сына Изабель Пим…
Надежда, что можно будет найти Давида Пима, рухнула, не успев обрести хоть какие-нибудь реальные очертания.
Гомеру, стоявшему между Лилу и Саша, вдруг отчаянно захотелось разреветься.
Но через две минуты они поняли, что ошиблись. Поли цейские машины свернули на запад, в сторону, противоположную Гренатье, промчавшись мимо имения Пимов.
А в это время за десять километров отсюда…
После тридцати лет честной и беспорочной службы майор Дюрок полагал, что повидал на жизненном пути абсолютно все варианты странного поведения, на какое только способны бывают двуногие человеческие создания.
Оказалось, что нет. Стремление людей выходить за рамки своей природы не имело пределов, в чем майо ра и убедила сцена, только что развернувшаяся перед его глазами и перед глазами его коллег.
Едва прибыв на место, копы поняли, что здесь произошел вооруженный налет: грабители опустошили целый фургон, перевозивший выручку углового гипермаркета, тянувшую на десятки тысяч евро. К тому же фургон конвоировали полицейские. Тут ничего необычного не было, поскольку такое, к несчастью, время от времени случалось.
Но дело приняло совсем другой оборот, когда, осматривая фургон, копы заметили, что двух конвоиров заменили на… свиней. Настоящих свиней – розовых, гладких, жирных.
Сидящие в креслах и крепко пристегнутые ремнями безопасности, бедные животные крутились-вертелись, пищали, издавали оглушительный визг, от которого болели перепонки.
Майор Дюрок, как и все остальные полицейские, не мог прийти в себя от изумления.
– Что это еще за фигня? – пробормотал он себе в бородку.
