– Вот это уж полный бред, – восхитилась Нинон.
Она улыбнулась, очарованная смышленой физиономией песчанки. А может быть, эту улыбку вызвал восхищенный взгляд, которым смотрел на девушку Телемах, отнюдь не такой бесчувственный, как сначала показалось Гомеру? И вместо того, чтобы обрадоваться этому, он почувствовал укол недовольства: так вот почему Нинон так легко поверила во всю историю! Не будь Телемах таким красавчиком, не покажись он ей таким милашкой – и все повернулось бы иначе. Сейчас Гомер с тетей уже вовсю бы ругались, а Телемаха срочно упекли бы обратно в Гренатье.
Гомеру показалось, что все было зря… Неуверенность в себе, так мучившая его, сейчас многократно усилилась, и он с трудом удерживался от слез.
– Хоть в глазах темно и пестро – вспоминай одно добро: тетушка горой за вас – прочее забудь сейчас, – прошептала ему на ухо Биби.
Услышав это, Нинон хлопнула себя ладонями по щекам и воскликнула:
– Oh my God, обожаю!
Потом, отломив крошечную часть от своего куска пирога, протянула ее Биби.
– Хочешь?
Песчанка не заставила упрашивать себя дважды. – Ну пирог, ну с жирком, съешь – и станешь толстячком! – прокомментировала она, поднимая сияющую мордочку с крошками на усах.
Нинон от души расхохоталась.
– Да она великолепна!
Ее смех был так заразителен, что заулыбались и Гомер с Телемахом.
– Можно Биби иногда будет гостить у меня? – спросила она у Гомера.
– Поглядим, поглядим.
– О, я обожаю ее!
– Я тоже.
Мальчики тут же последовали примеру Биби и взялись за еду, уже не такие напряженные, хотя еще ничего – абсолютно ничего! – не прояснилось.
– У нас ведь проблема, – вдруг вспомнил Гомер.
– Я бы сказала, даже больше… – заметила Нинон. – Ну, говори же.
Гомер обернулся к Телемаху, тот наконец перестал с наслаждением есть.
– Семья Финк развесила повсюду извещения о розыске. Они очень беспокоятся.
Телемах помрачнел.
– Все эти пять лет я только и делал, что причинял им печали и тревоги, и это все еще продолжается.
– Тебе надо их успокоить.
– Ладно. Что я должен сделать?
Гомер явно чувствовал: Нинон отстранилась, предоставив ему полную свободу действий. Несомненно, она поняла, что он раздосадован.
– Сейчас ты им позвонишь, скажешь, что находишься в надежном месте, у тебя все прекрасно, им не стоит тревожиться и все образуется.
– Все образуется? – удивился юноша.
– Конечно, образуется!
– Долой всякие бредни: надежда умрет последней! – провозгласила Биби.
Телемах снова принял позу, так встревожившую его друзей, когда они вчетвером были в домике: скрестив руки на груди, он принялся медленно раскачиваться взад-вперед. Должно быть, это помогает ему думать, предположил Гомер.
