Круги на воде | страница 73

– Мы оставляем за собой право вернуть тебя! – быстро выкрикнула Мара. – Когда – и если – понадобишься.

Я хотел было возразить, но она добавила еще поспешнее:

– Это будет очень нескоро.

– Мара, – Кален повернулся к ней, и боль исчезла.

– Ты можешь позволить себе роскошь сострадания, – прошептала она, распахнув слепые глаза еще шире. – Я же должна думать… о нас.

Он сокрушенно покачал головой, и, не успел я спросить, что значили ее слова, боль вернулась. Но я шагнул ей навстречу с радостью. Ощущал, как плоть моя плавится под силой заклятия, а мысли разлетаются и упрощаются, будто я вновь в волчьем обличье. Боль сердца утекает, ноша становится легче. Ярость и звериная злость не уходят, остаются со мной. Засыпают где-то глубоко, в самых костях.

– Надеюсь, там тебе будет покойно, – слышу последний шепот Калена и всхлип Мары, а потом просто перестаю быть. Не умираю, но растворяюсь.

Очаг жарко пылал, а чум, хоть и стоял уединенно в лесу, выглядел давно обжитым. Много шкур на земле, надежные опоры. Это был дом, не просто временное пристанище. Рыжая девушка, удивительно красивая, зябко куталась в подобие шубы, а на ногах ее красовались отлично слаженные торбаса[5]. Но тем не менее рыжая тряслась от холода, будто стояла в легком платье на ледяном зимнем ветру.

– Как вы умудряетесь здесь жить столько лет? – сокрушенно спросила она, стуча зубами.

– Ты слишком изнежилась в безопасных землях Яви, дорогая Ягишна, – хохотнула в ответ вторая девушка. В отличие от рыжей подруги, она была одета до нелепого легко – в белое тонкое платье и летние черевички[6]. Длинные перчатки на ее руках смотрелись странно. Очевидно, они не для тепла – слишком блестящая и тонкая ткань.

– Ох, Мара, – прошептала рыжеволосая, и от одного взгляда на подругу ее передернуло. – Не всем же так повезло, как тебе.

Мара фыркнула. Она выглядела гораздо моложе подруги, почти девочка. И вела себя порой по-детски беспечно и неуместно, хотя разменяла уже несколько сотен лет. Ягишна не уставала удивляться, как Мара и Кален – такие разные люди (и можно ли их назвать людьми столько-то столетий спустя?) – жили душа в душу (и опять эти пустые человеческие слова), хотя были абсолютными противоположностями.

Легок на помине, в чум ввалился Кален, а за ним и Владан. И если первый запыхался, то любимый Ягишны, как всегда, был невозмутим и тащил огромную вязанку дров так, словно они весили всего ничего. Ягишна не удержалась и засмотрелась на Владана. «Никогда не надоест любоваться им, – подумала она. – Сколько бы ни минуло столетий».