.
Первые попытки объективного освещения полемики Матьеза с советскими историками были предприняты российскими историками лишь в постсоветский период, Отметим заслугу в этом В.А. Дунаевского, выступившего инициатором публикации в переводе на русский язык материалов, проливающих свет на указанную дискуссию. Речь идет о ранее не издававшейся переписке Фридлянда с Матьезом 1930 г., извлеченной из Архива РАН, и статье самого французского историка «Вести из Советской России», опубликованной в Annales historiques de la Révolution française, где он также поместил письмо своих советских оппонентов и петицию французских историков советским властям в защиту Тарле[366].
В предисловии к публикации В.А. Дунаевский вкратце обрисовал сложившуюся на рубеже 1920-1930-х гг. политическую обстановку в Советском Союзе, которая стала причиной крутого поворота в отношении Матьеза к СССР и советским историкам. По сути, В.А. Дунаевский предпринял первую в отечественной историографии попытку объективной интерпретации той полемики. Несмотря на сдержанность его критики в адрес участвовавших в дискуссии советских историков, автор тем не менее охарактеризовал их выступления против Матьеза как «крестовый поход» и отметил, что французский исследователь «справедливо усматривал победу догматизма в советской исторической науке». Задаваясь вопросом о том, чем в своем выступлении против Матьеза руководствовались советские историки, В.А. Дунаевский назвал в числе их мотивов личные убеждения, а также пронизывавшие советское общество догматизм и конформизм[367].
Не менее интересны наблюдения А.В. Гордона, обратившего внимание на исключительно политический характер дискуссии, не имевшей даже отдаленного отношения к научной полемике. Он, в частности, подчеркнул не только правоту Матьеза, но и понимание им такой фундаментальной особенности советской исторической науки, как идеологизация и искреннее желание полностью интегрироваться в систему власти[368].
Таким образом, время – единственно объективный и беспристрастный арбитр – высказалось в пользу Матьеза, предрекавшего еще в 1930 г.: «Истина, которую нельзя никогда задушить, всплывет на свет однажды, даже в России. Пусть она мне отомстит»[369]. Истина отомстила, но не ему. Окончательно освободившись от идеологических оков и наконец-то получив возможность беспристрастно проанализировать ту дискуссию, отечественные исследователи подтвердили обоснованность суждений Матьеза.
