— Умеешь ты колдовать! Девка так смотрела на тебя так, что я едва не расхохотался! У нее совершенно мозги съехали! Так сучкам и надо…только и умеют, что ноги раздвигать! Тупые суки… — кивнул третий парень, низкий, кряжистый, с толстыми надбровными дугами, делающими его похожим на обезьяну. Он отличался огромной силой, и был очень, очень быстр. Шогас ценил его за то, что тот всегда признавал его, Шогаса первенство, а еще — исполнял кое-какие щекотливые поручения. Кого-нибудь тихонько избить, подкараулив в городе, и что-то вроде телохранителя. Мало ли что может быть…подкараулит отец или брат изнасилованной первокурсницы, и превратит рожу в старый сапог. Тогда ни одна девка на него точно не клюнет. Имя парня Сассель Хорг.
— Люблю первокурсниц! — выдохнул Мадран — От них еще молочком матери пахнет! Ах, какие сладкие…какие нежные попки! Какие упруги груди!
— Хватит причитать — хохотнул Шогас — Раз так тебя понесло, разрешаю освободить эту девушку от оков одежды! Но только запомни — право первым войти в эту красотку у меня. Не оспариваешь мое право? Или оспариваешь?
Голос его был холодным, как лед, и в нем явно прослушивались нотки угрозы. Первый наследник Лявернов обладал огромной властью — ему достаточно лишь сказал своему отцу, и по мановению пальца того недруги сына понесут заслуженную кару. И Шогас был невероятно мстителен. Как и его отец.
— Никто не оспаривает твое право! — голос Мадрана дрогнул — Тем более что ты все и придумал. Ты — первый!
Мадран шагнул к девушке, застывшей в той позе, в которую поставили, и погладил ее зад. Девушка не шевельнулась — снадобье, которое использовал Шогас, позволяло лепить из тела жертвы все, что хотелось насильнику. Хоть узлом завязать. Главное — когда это делаешь, воздействовать на объект малой толикой магии, и когда сделал нужную позу — прекратить поток энергии. Тогда даже силой нескольких мужчин нельзя будет изменить положение тела — только если не сломать суставы и порвать мышцы и связки. В среде «золотой молодежи» это снадобье называлось «стоячка», и было запрещено к использованию не только в Академии, н и вообще во всей Империи — слишком часто с ним были связаны скандалы на сексуальной почве. У него был еще один побочный эффект, ради которого, собственно, несмотря на все запреты, за снадобье платили довольно-таки большие деньги: жертва изнасилования совершенно не помнила происшедшего. Вообще. О том, что с ней сделали можно было догадаться только по физическим последствиям — боль, и…беременность. Но последнего насильники старались избежать, насчет первого…тут уже труднодоказуемо. Мало ли что у кого болит! Может она сама себе порвала!
