Привезли из Москвы Стасевичи целый пуд соли, почти полпуда сахара, большую бутыль керосина и несколько коробков спичек. Последних, между прочим, в Темникове не было уже около года, и многие, в том числе и Стасевичи, перешли на кремень, кресало и трут. Спички, привезенные Стасевичем, были какой-то новой конструкции, они не боялись ветра. И это было правдой. Они не гасли даже на сильном ветру, но зато и зажигались далеко не все, обмазанные каким-то составом, после того как их неоднократно чиркали, зажигались чрезвычайно вонючим синеньким огоньком, который действительно не боялся никакого ветра. Но когда загоралась сама спичка, если, конечно, загоралась, то она гасла, как и любая прежняя. Эти спички в семье Стасевичей, как, впрочем, и вообще в Темникове, где они тоже стали потом появляться, называли: «сперва вонь, потом огонь».
Одним словом, большие сани, запряженные парой лошадей, высланные за Стасевичами, въехали во двор дома, загруженные всякими свертками так, что пассажиров почти не было видно. Конечно, разгружали сани Юра и Боря, стаскивая все в гостиную, где уже раздевшийся Иосиф Альфонсович все распаковывал и давал указания, что, где положить.
Из всего привезенного многообразия Боря запомнил то, что мы перечислили, и, кроме того, его внимание привлекли два десятка бутылочек, наполненных какой-то розоватой жидкостью, запечатанных сургучными пробками. На этикетках бутылочек красовалась надпись «Ромовая эссенция». Эти бутылочки по распоряжению Иосифа Альфонсовича поставили в ребячьей комнате на шкаф. Впоследствии они послужили источником солидных неприятностей для обоих мальчишек. Ну да об этом потом…
Сейчас все были рады благополучному возвращению хозяев, довольны полученными подарками и тем, что за время их отсутствия все обошлось благополучно. Сами же они радовались тому, что наконец-таки оказались дома. Поездки в то время, да еще из такого глухого угла, как Темников, были сопряжены с большими трудностями. Ямских станций с их многочисленными тройками и ямщиками ни в Темникове, ни в Торбееве уже давно не существовало… Сразу после второй революции (как тогда многие называли Октябрьскую революцию) почти всех лошадей у владельцев станций – богатых татар – отобрали и куда-то угнали, ямщики разбрелись по своим деревням и занялись крестьянством, благо земельные наделы за счет помещичьих земель увеличились. Куда-то уехали и сами хозяева станций, погрузив на оставленных им лошадей имущество и всех членов своих семей, а семьи у них были большие, так как каждый имел по нескольку жен и человек по двенадцать детей. Их огромные дома пустовали, были заколочены, и только в последнее время в некоторых из них стали расселять рабочих кирпичных заводов.
