«Наутилус», как там написано, не только освещался, но даже и передвигался при помощи электричества, получаемого от элементов.
Юра и Боря, когда они загорались какой-либо идеей, старались выполнить ее со сказочной быстротой. Так было и на этот раз.
Уже на следующий день, раздобыв на чердаке около десятка старых банок изпод варенья, выменяв за какую-то книжку на барахолке лист цинка и выпросив у Луши старую медную кастрюлю, ребята приступили к работе.
Труднее всего было найти шеллак и серную кислоту, но и с этим удалось справиться при помощи одной из служащих аптеки, с которой Боря за время болезни бабуси и ежедневных посещений аптеки успел хорошо познакомиться.
Через неделю под ребячьим столом стояла батарея из двенадцати жидкостных элементов, соединенных попарно, последовательно дававших ток напряжением около 4 вольт, достаточной силы, чтобы накаливать маленькую лампочку от электрического фонаря до белого света. Лампочку прикрепили к проволочному кронштейну, на конце которого привязали патрон от фонаря над рабочим столом.
Ток к лампе подводился двумя звонковыми проводами, свет зажигался и тушился подключением или отключением одного из проводов к элементам.
После устройства этого освещения ребята получили возможность заниматься, не напрягая глаз. Прохожие изумленно смотрели на яркий свет, лившийся из окна комнаты мальчиков, а соседние ребята даже залезали на забор, чтобы рассмотреть, что это так ярко горит в квартире у Стасевичей. Появление этого света вызвало немало толков и среди друзей и товарищей обоих мальчишек. После этого часто для приготовления уроков к Стасевичам приходили их ближайшие друзья и одноклассники.
Этого света хватило до весенних пасхальных каникул, затем дни удлинились, и надобность в нем отпала.
В то время пока проводили «освещение», Боря напомнил Юре о его обещании устроить дома «иллюзион». Как только провели свет, и появилась возможность в долгие зимние вечера не только готовить уроки, но и читать и кое-что мастерить, Юра решил этим заняться.
Ребята, жившие летом в городе, почти все смогли посмотреть приезжавшие «туманные картины», как еще иногда называли кинематограф. Делясь своими впечатлениями, они возбуждали любопытство Бори до предела, с другой стороны, и Юре, познакомившемуся с новым аппаратом, хотелось сделать его действующую модель.
Волшебный фонарь ребята знали хорошо. У Юры был свой маленький, но они видели и большой в школе, которым иногда пользовался Алексей Владимирович Армаш, показывая на уроках географии картинки из жизни и быта различных стран и народов. Эти уроки ребятам очень нравились. На стене укреплялась большая простыня, окна завешивались плотными шторами, зажигалась большая керосиновая лампа, вставлявшаяся в фонарь, затем учитель брал из коробочки маленькую стеклянную картинку, вдвигал ее в щель, имевшуюся в фонаре, и тогда на простыне возникал разноцветный, раскрашенный яркими красками волшебный мир: индийские джунгли с продирающимися через них слонами, американские страны со стадами бизонов или снежные ледяные поля с белыми медведями и тюленями. Все это было хоть и очень красиво, но неподвижно. И тем не менее всем читавшим Жюль Верна, Купера, Майн Рида, воочию было видно, где происходили описываемые этими писателями удивительные приключения их героев. А представить себе эти картинки ожившими – двигающимися Боря, например, просто не мог и потому ждал изготовления самодельного иллюзиона с большим нетерпением.
