Боря, ощутивший эту дрожь, сдвинул с себя одеяло и, накрывая им мать, сказал:
– Мама, ты озябла, ложись лучше в середину…
– Да нет, нисколько я не озябла, а просто боюсь. Ведь я страшная трусиха, выстрелов очень боюсь. А тут эта стрельба так близко. Ну да на полу в нас не попадут. Тут и стены толстые, да и пули выше будут лететь. Спи, Борис, спи, – она придвинулась ближе к сыну и обняла его рукой.
Но Боря, конечно, не мог уснуть… Ведь всё это время стрельба не прекращалась, она то удалялась, то приближалась, то становилась более редкой, то более частой. После одной особенно близкой вспышки выстрелов Анна Николаевна вцепилась в Борю обеими руками и, вся дрожа, прошептала:
– Ох, Борька, Борька! Что-то там с нашим папой? Вот уж не думала, что здесь будут такие переделки. Хоть бы целым вернулся.
Но тут по огороду мимо дома с тяжелым топотом пробежало несколько человек. Выстрелы на сопке прекратились, зато через несколько минут вспыхнула перестрелка где-то внизу около железнодорожной станции, и еще дальше в районе корейского поселка. Вскоре затихли и они. И эта тишина казалась молодой женщине и её пасынку, пожалуй, еще более страшной, чем только что пугавшая перестрелка. Продолжая лежать, они чутко прислушивались. Однако, кроме ровного дыхания спящих рядом детей, не было слышно ничего.
Первой пришла в себя Анна Николаевна, ей вдруг стало неловко, что она полуодетая лежит рядом с подростком, которого, собственно, и знает-то всего несколько дней, и который, хоть и является её пасынком, которого она знала еще грудным ребёнком, но сейчас-то в свои 15 лет уже почти мужчина… Она отодвинулась от Бори, затем поднялась с полу, прошла в свою комнату, где накинула на себя платье и, выйдя, вновь вполголоса произнесла:
– Ну, кажется, всё кончилось… Зря мы перепугались… Решив не тревожить спящих ребят, она только укрыла их получше одеялами, в том числе и Борю большого, который так и не заметил смущения мачехи, а как только она поднялась, свернулся калачиком и уже крепко спал…
Отец вернулся утром. Он, видно, очень устал, его одежда и сапоги были испачканы в земле. Постучав тихонько в ставню окна, находившегося около кровати его и жены, он вошел в дверь.
Обняв жену, открывшую ему дверь, тихо спросил:
– Ну как, очень напугалась? А ребята? Спят? Ну и хорошо… Я, слава богу, цел. Вот Надеждина только ранили в руку, но, кажется, не очень опасно. У нас двоих красноармейцев убили, да ранили человек пять. Ихних десятка полтора подобрали, может, еще не всех нашли. Остальные через корейский поселок на залив ушли, а там их кунгасы ждали, а у нас ничего… Хоть бы паршивенький какой катеришка был. А вот среди ихних убитых ни одного китайца не было, все русские… Ну да ладно, потом поподробнее расскажу. А сейчас дай-ка мне умыться и ляжем спать, хоть пару часов еще посплю, а то завтра у меня дел много.
