Председателем комиссии был член ЦК Аронштамм, членами – член бюро Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) и представитель завода Россельмаш.
Большинство из присутствовавших заходили в комнату комиссии твердо, с достоинством, а выходили с опущенной головой и, быстро миновав приемную, чуть ли не бегом спускались по лестнице. Лишь два или три человека вышли с радостными и посветлевшими лицами.
У Бориса Алешкина не выходила из головы мысль о пропавших из его дела документах…
Но вот настал и решающий час.
Секретарь сказал, что дело Бориса уже в комиссии и его скоро вызовут. Действительно, через полчаса, в течение которых комиссия пропустила трех человек, дверь приоткрылась, и кто-то сказал:
– Алешкин, зайдите.
Борис поднялся со стула и вдруг почувствовал, что ноги его слушаются плохо. Через несколько секунд он овладел собой и довольно смело вошел в комнату комиссии.
За большим столом сидело три человека, а сбоку за маленьким столиком сидел еще один, который вел протокол, он спросил:
– Вы Алешкин Борис Яковлевич? Тот ответил; – Да.
После этого он передал папочку – дело Бориса, человеку, сидящему в центре тройки. Это был черноволосый, с выпуклыми глазами, презрительно искривленными губами, еще нестарый человек, с каким-то брезгливым выражением лица. Он открыл дело, бегло взглянул на него и спросил:
– Ну-с, чего же вы хотите?
Борис заметил, что в голосе этого человека чувствовался какой-то непонятный гнев, говорил он с сильным еврейским акцентом. Борис ответил:
– Я хочу выяснить, почему задержалось мое восстановление в партии?
– Какое восстановление?
– Я же в 1934 году был восстановлен Приморским обкомом, как исключенный неправильно. В личном деле имелись об этом соответствующие документы, а теперь их нет…
– А вы откуда знаете, что есть в вашем личном деле? – неприязненно спросил все тот же черноволосый человек.
Борис не растерялся и, чтобы не выдать симпатичного ему технического секретаря, сказал:
– Я же вижу. Вон мое дело перед вами развернутое лежит. Один из членов комиссии улыбнулся и заметил:
– Глазастый!
Председатель, Борис понял, что разговаривавший с ним человек был председателем комиссии, еще больше насупился и стал листать лежавшую перед ним большую записную книжку. Наконец, видно, найдя в ней что-то, остановился, прочел имевшуюся там запись, встал и, захлопнув дело Бориса, сердито сказал:
– Ну, что есть в вашем деле, а чего там нет, это не ваше дело. Чем подсматривать в бумаги, в которые вам не положено смотреть, вы лучше объясните нам, почему вы удрали с Дальнего Востока.
