После этой проверки Алешкин и Захаров пришли к выводу, что положение госпиталя катастрофично: получи госпиталь команду на передислокацию, собраться-то он смог бы быстро, а вот развернуться на новом месте было бы просто не в чем. Тем более что дополнительные помещения – бараки, сделанные из толстых бревен, ни о какой перевозке на новое место не позволяли и думать, их, кончено, пришлось бы оставить на месте.
Взяв с собой Захарова и акт, составленный 22 октября, Алешкин отправился в санотдел армии.
После доклада начсанарму о плачевном состоянии палаточного фонда госпиталя, тот пришёл прямо-таки в ярость. Оказывается, с подобными заявлениями и актами к нему уже обращались начальники почти всех госпиталей. Для пополнения палаточного фонда нужно было иметь такое количество палаток ДПМ, о котором он не смел и мечтать. Он знал, что на армейских складах есть небольшой запас новых палаток, но, по его сведениям, этого запаса не могло хватить и на четвертую часть того, что было сейчас необходимо, а ведь надо было подумать и о будущем.
Около получаса пришлось Алешкину и Захарову выслушивать гневную проповедь Николая Васильевича Склярова. Но потом он немного успокоился и, поняв, что эти два новых человека уж никак неповинны в том, что палатки сгнили, и что, очевидно, свой гнев надо излить на Кучинского, он сердито заметил, что надо было об этом заявить сразу, когда принимали госпиталь, а не сейчас, когда не сегодня-завтра придётся переезжать.
Однако, очевидно, перед 27-м полевым должна была быть поставлена особая задача и, по-видимому, важная, потому что, поостыв, начсанарм сказал:
– Ну, черт с вами! Раз вы такие рохли оказались, что не смогли состояние палаток разглядеть во время приемки госпиталя, придется вас выручать.
В глубине-то души в порче палаток он винил и себя, и работников своего аппарата, которые, часто бывая в госпитале, не подумали о сохранности такого важного имущества, как палатки. Конечно, говорить об этом своим подчиненным он не собирался.
Скляров снял трубку и, соединившись с членом Военного совета армии генералом Зубовым, попросил его о приеме вместе с начальником госпиталя № 27. Тот назначил время, и через три часа они были уже в приемном отделении землянки генерала Зубова. Тот принял их довольно приветливо. Алешкина он видел не первый раз, и узнав, что именно он принял госпиталь № 27, поздравил его с вступлением в новую должность.
Не успел начсанарм сказать о причине их прихода, как Зубов заметил:
