Борис неопределенно хмыкнул и вышел в предоперационную.
Раненый был в тяжелом состоянии. Он находился в сознании, но сильно задыхался. Пульс у него был, хотя еще и хорошего наполнения, но неровный. Цвет лица, губ и кончика носа – синюшный. Иногда при выдохе на губах появлялась кровавая пена.
Пока Борис мылся, он размышлял: «Очевидно, ранен довольно крупный сосуд легкого и поврежден бронх. Нужно будет извлечь осколок, перевязать сосуд и ушить стенку бронха. Это будет сложно. А все-таки здорово, что у них тут и рентген под боком».
Мысленно он представил себе весь ход операции и одновременно задумался о том, как он с ней справится.
В медсанбате они с Картавцевым сделали не один десяток подобных операций при ранении грудной клетки. Хотя обычно в медсанбатах они и не делались. Но там был Картавцев, с которым они хорошо сработались, а здесь будет помогать эта молодая женщина Власенко.
Борис знал, что Мария Сергеевна Власенко окончила Ленинградский медицинский институт в 1941 году. С первого дня существования госпиталя работала в нем ординатором в отделении Минаевой. После ухода Кучинской временно заняла ее место, то есть стала начальницей 2-го хирургического отделения. Но какой из нее ассистент при операции, он пока не представлял.
«Может быть, подождать Минаеву. Для первого раза посмотреть, как они тут работают», – подумал Борис. Но сейчас же отбросил эти мысли. Нет, оперировать будет он сам. Это же как экзамен!
Врачи вошли в операционную, их облачили в стерильные халаты, повязали им маски. Шуйская помогла одеть стерильные перчатки. У изголовья операционного стола стояла старшая медсестра Журкина с маской и пузырьком эфира наготове.
Узнав, что оперировать собирается сам начальник, она решила участвовать в операции.
Борис подошел к столу и спросил раненого, как его зовут. Тот, с трудом разжимая губы, ответил:
– Старшина Фомин.
– Ну вот, товарищ старшина, сейчас мы тебе поможем! Будет легче. А там недельки две полежишь и в свою часть вернешься! – бодрым голосом заявил Алешкин.
Он еще совсем не был уверен в исходе операции, однако перед раненым, да и перед остальным медперсоналом этого показывать было нельзя. А персонала находилось много: помимо двух врачей и двух операционных сестер в операционной стояло две перевязочных сестры и три дружинницы.
Борис подумал: «Как много у них толчется народа в операционной… Надо будет это поломать!»
Журкина спросила:
– Товарищ начальник, можно начинать? – и приготовилась наложить маску на лицо раненого.
