Не поколдуешь. Не отобьешься. И даже не закричишь. Как-то не так я представляла себе начало свободной самостоятельной жизни.
И все же сдаваться просто так я не собиралась. Несмотря на слабость и ощущения, что собственное тело мне не принадлежит, я все же попыталась отбиваться. Не долго. Потому что неизвестный меня тут же прижал к земле сильнее, а на ухо зашептал, обдавая чуть онемевшую кожу теплым дыханием.
— Лежи тихо, и все останутся живы!
Нормальному человеку следовало бы и вовсе запаниковать, и усилить свои действия направленные на попытки освобождения. Но я, наверное, не такая уже и нормальная. Или совсем ненормальная. Потому что я прислушалась к его словам и затихла, сосредоточившись полностью на своем состоянии и восстановлении. В любом случае, мужчине я могу противопоставить только магию. А ее у меня сейчас почти нет. Я слаба, как новорожденный котенок. И этот на меня хоть не нападает.
Где-то не так уж и далеко, раздавались ругательства на разные лады исключительно в мужском исполнении. После возня, споры, крики. Похоже, вытаскивали того самого страшненького бородатого разбойника из трясины. Мне даже любопытно стало — успешно ли. Спросить бы, но мне по-прежнему зажимали рот. Не доверяли совершенно. Обидно даже.
Я в общем-то орать и не планировала. Пока покушаться на мою честь и жизнь здесь не намеревались.
Магия возвращалась, по капле наполняла тело силой, но слишком медленно, чтобы отбиться и сбежать.
Где-то в тумане раздался вскрик. После ржание лошади. Стук копыт. Какая-то возня… У меня тревожно заныло что-то в груди, ведь где-то там бегал мой Гром, и может, это его схватили.
На мгновение неожиданная активность заставила разбойников замолчать, а после с новыми силами, криками и проклятьями ринуться в погоню. Судя по тому, как хмыкнул лежащий просто на мне мужчина, именно этого он и дожидался. Не его ли сообщники там отвлекали внимание?
Боги, я лежу под мужниной и рассуждаю о том, чего он там дожидался. Узнала бы об этом тетушка Эннет… я даже представить не могу, что она бы сделала. Мне кажется, что не существует достаточной казни для меня. И для него тоже.
Не знаю, сколько прошло времени до того долгожданного момента, когда не то спаситель, не то непойми вообще кто, убрал свою руку и я снова обрела возможность разговаривать. После, пристально разглядывал что-то в тумане. И все же принял какое-то решение. Посмотрел прямо мне в глаза и улыбнулся. Глаза мне и запомнились больше всего в последствии — карие, притягивающие, с какой-то хитринкой во взгляде.
