И его можно было понять. Когда все нажитое имущество двадцатилетней девушки умещается в один чемодан — это, должно быть, странно. Но я уже привыкла к подобным взглядам. Кочуя с самого детства из больницы в больницу, из пансиона в пансион, я научилась обходиться лишь самым необходимым, отказываясь от кучи ненужного барахла.
— Рада знакомству, — ответила на протянутую мужскую ладонь и типичную американскую улыбку, в то время как за моей спиной раздраженно пыхтел Марко.
Неожиданный звонок от отца и новость о том, что я срочно должна прилететь в Лос-Анджелес, застигла нас обоих врасплох. Но если я приняла ее более-менее спокойно, осознавая, что надолго там не задержусь и вскоре снова буду сослана подальше с глаз долой, то Марко с самого начала терзали нехорошие предчувствия, отчего мой горячий итальянец просто не находил себе места, словно мы прощались навсегда.
— Вот увидишь, я ненадолго, — утешала парня, утонув в его медвежьих объятьях. — Да и с чего бы после стольких лет я вдруг стала им нужна?
— Василиса, не говори глупостей. Как бы там ни было, это твои родные люди, твоя семья.
— Семья, для которой я всего лишь гадкий утенок, о котором они предпочитают не вспоминать.
— Вот и покажешь им, что это не так, — улыбнулся Марко, а в его глазах стало совсем мало смеха. — Ты уже давно превратилась в прекрасного лебедя, к тому же, почти вылечилась.
— Вот именно, почти. Док предупреждал, что в моем состоянии нельзя бросать поддерживающие процедуры. Так что увидишь, я скоро вернусь.
— Хотелось бы верить, — прошептал с грустью, после чего со всей нежностью обхватил мое лицо и оставил прощальный поцелуй на губах, на что прежде никогда не решался. — Просто обещай звонить каждый день. Ну или хотя бы писать.
— Обещаю…
Покидая лечебницу на острове Искья, где за последние годы удалось достигнуть существенного прогресса в борьбе с моим врожденным недугом, ощущение было такое, словно я и покидаю свой дом, а еще людей, ставших мне настоящей семьей. Что ждало меня в городе Ангелов, где я когда-то родилась, забрав жизнь своей матери, я не знала. Но радушного приема заочно не ждала.
Молчаливый, но улыбчивый мистер Тортон оказался прекрасным попутчиком. Когда мы сели на паром, чтобы добраться до Неаполя, а я звучно захлюпала носом, то и дело оглядываясь в сторону острова, он не приставал с пустыми разговорами и не пытался залезть в душу, а просто погладил меня по спине, как когда-то бабушка. А еще в нужный момент подхватывал мой чемодан и словно по волшебству решал все организационные вопросы с документами и билетами.
