— Я отъеду ненадолго по магазинам. Не теряйте меня, хорошо.
— Езжай, милая, езжай. Мы тут и сами прекрасно справляемся. А твое дело молодое, нечего в четырех стенах сидеть, — напутствовала Мерил.
Переодевшись в неприметные джинсы и светлую футболку, я снова зашла в смартфон, чтобы вызвать такси. От Тайлера как раз пришло сообщение с адресом. Только взглянув на него, я несколько зависла:
«Кладбище Голливуд-Хиллз, у могилы нашей матери».
Последний раз на могиле мамы я была еще в детстве, но такое не забывается. Отец не поскупился, захоронив любимую супругу в этом пафосном месте среди голливудских звезд, только нам с Тайлером, встретившимися у ее надгробной плиты, от этого было не легче.
— Красивые орхидеи.
— Ее любимые, — брат опустил цветы в приготовленную вазу и еще какое-то время мы просто молчали, никак не решаясь начать разговор.
Глядя на ее фото, ощущение было такое, словно вижу себя в будущем. Эти глаза, нос, улыбка, даже ямочка на щеке, и та передалась мне от мамы.
— Вы очень похожи, — озвучил Тай мои мысли. — Отец считает, что я был слишком мал и ничего не помню, но это не так. Ее голос, улыбка, любимые духи и наш прощальный разговор… Мы были очень близки с мамой, она доверяла мне.
— О чем ты говоришь? — не понимала я. — Тебе было всего шесть.
— Моему телу, но не интеллекту. Слышала про детей индиго? Мама знала, что я особенный. Колючий, неуправляемый, агрессивный, но в свои пять я уже писал рабочие программы, а к шести из любопытства хакнул почтовый сервер.
— Да ладно? — недоумевала я, совсем другими глазами взглянув на брата. — Отец никогда не упоминал об этом.
— Мои «странности» — не самая популярная тема в нашем семействе, — усмехнулся Тай, устало опустившись на лавочку возле могилы, и я последовала его примеру.
— А я всегда считала себя гадким утенком.
— Я тоже им был в какой-то степени. Чтобы выжить, пришлось учиться притворяться нормальным. Отцу нужны одержимые исполнители, такие как Рейчел. Она по его меркам всегда была идеальной.
— Ты сказал: «прощальный разговор»… — в горле встал ком. Говорить об этом было трудно, но я не могла не спросить. — Мама была больна? Знала о возможных осложнениях во время родов?
Так или иначе, всю жизнь я чувствовала, что виновата в ее смерти. Даже свой день рождения никогда не отмечала. Лишь в детстве, пока бабушка была жива. Она всегда устраивала для своей болезненной внучки веселые пирушки с задуванием свечей и кучей подарков.
— Знала. Я могу передать этот разговор почти дословно, только тебе он точно не понравится.
