— Да что ж такое! Ну… Я… Голенькая… На руках… И писялась, — сдавалась я.
И тут я не выдержала. С пасмурного неба накрапывал премерзкий дождик. А я уже и так намокла.
— Короче! Здравствуйте! Я — ваша внучатая племянница по троюродной тетушке! Я из Гнильтауна! Пенни Вайс! — начала я сначала. — А где тетя?
— Вон, — послышался мрачный голос. Аристократ поднял руку.
— Очень приятно, — пожала я его руку. — А я Пенни! Имя у вас красивое! Вон! А если вас ищут, то как говорят: «Вон там»? Да ладно вам, красивое имя! Вон! Надо запомнить! А то память у меня на имена ужасная! Вон, Вон, Вон…
Небо над Тварьбургом стало рассеиваться. Погода «распогаживалась». Как говорила моя покойная бабушка. Серые тучи, понабежавшие, чтобы подмочить репутация города, превращались в облака. А сквозь них пробивалось яркое солнце.
Родственничек резко сделал шаг назад, прячась в сумраке дома. Он снова поднял руку и…
— Ой, да ладно, я сама занесу! Я вам гостинцев тут привезла! А ничего, что я поживу у вас тут с месячишко? — втаскивала я чемоданы и свертки. А потом с грохотом закрыла дверь. И перевела дух.
— А что? Кто-то помер? — спросила я, видя черные глухие шторы на каждом окне. И мрачную обстановку.
И тут же вспомнила.
— Ой, я забыла! Тетечка же померла… Остальные тоже померли, я так понимаю? Нет, ну разве так можно? Померли, а нам не сказали! Я всем написала, когда бабушка померла! Она нарочно неделю не умирала, чтобы все успели приехать и попрощаться! Хотела половину на тот свет утянуть! — заметила я, втаскивая чемодан.
Света не было. В роскошном коридоре было темно и пыльно.
— А что? Магический свет отключили за неуплату? — удивилась я, глядя на подсвечники, поросшие паутиной. — Или экономите? Ну правильно! Вы тут цены видели? У нас из Гнильтауна самоубийцы частенько к вам приезжают в Тварьбург. Заходят в магазин, на цены смотрят. И все!
Я осматривалась по сторонам, отмечая, что места тут на всех хватит! И стеснять я никого не буду! Это хорошо.
— Ой, — всплеснула я руками. — Что ж я стою! У меня тут гостинцы! Или вы думали, что я с пустыми руками приехала к дорогим родственникам? Билеты до Тварьбурга вон сколько стоят! Поэтому вы и дорогие!
Мужик явно мучился. Видимо с похмелья! Но был очень рад меня видеть! В темноте было видно, как у него глаза загорелись! От радости!
— Ну, — уперла я руку в бок. — Вспомнили? Эх, а еще говорят, что память девичья!
Я наклонилась к корзине и скинула с нее платок. Сверточки, обтянутые веревкой были аккуратно сложены друг на друга.
