В тот момент, когда на шею Терцию накинули петлю, затягивая ее потуже, я бросила сквозь зеркало листок. Кто-то из людей заметил его. Все подняли головы, глядя, как он падает в луче света на деревянные подмостки.
— Чудо! — кричали люди, показывая пальцами и задирая головы. Особо любопытные с задних рядов подпрыгивали, пытаясь рассмотреть, что происходит.
Я видела, как глашатай дает знак палачу остановиться, а тот уже положил могучую руку на рычаг. Осмотревшись по сторонам, глашатай наклонился, поднял листок, пока народ нервно перешептывался и не сводил глаз с листка.
— Это — Императорский указ о помиловании! Терций помилован! — прочитал глашатай, показывая всем печать. Я видела, как палач молча снимает петлю с шеи обреченного, как народ гудит восторженным ульем, а красавица, которая пришла в себя, прорывается к любимому. Люди расступаются, а она взлетает по ступенькам и обессиленно падает в его объятия, покрывая все еще бледное лицо поцелуями и сжимая его двумя дрожащими руками. «Любимый… Любимый…» — задыхалась она, а народ умилялся и охал.
— Слава Императору! — закричал кто-то из задних рядов, а по толпе прокатился счастливый рокот. — Слава Императору!
— Слава богине! — кричала девушка, из последних сил обнимая любимого. Она плакала, смеялась и целовала, целовала, целовала… — Я никому его не отдам! Никому!
Народ провожал пару растроганными взглядами, а я смотрела на них, понимая, что только что нажила себе не просто неприятности, а неприятности — рейтузы с начесом! Мне кирдык!
— Надо поблагодарить богиню! — счастливая девушка тянула любимого в мой храм. Она держала его за руку, а потом прижимала ее к губам и поливала слезами.
— Богиню? — опешил Терций, глядя на храм с таким омерзением, что на долю секунды мне захотелось сказать императору, чтобы он отошел в сторонку и дал мне возможность лично прикончить одного очень благодарного человека. — За что ее благодарить? Я ненавижу ее! Это все из-за нее! Бедный Император! Она погубила его!
— Но она спасла тебя, — рыдала девушка, целуя его руку и гладя его пальца. — Ради меня… Прошу тебя… Мы должны ее поблагодарить… Я молилась всю ночь… Я всю ночь стояла на коленях, и она меня услышала! Пойдем… Ради меня…
Я смотрела на мужика, понимая, что благодарности в нем ноль целых хрен десятых. Ну что ж… Большое пожалуйста! Смотреть, что сейчас происходит с Императором, я не отважусь. Мне районный терапевт строго настрого запретил! При мысли о том, что его величество думает обо мне в данный момент времени, моя попа превращается в нервно сжавшуюся обледенелость.
