Ай-я-яй!!! Ой-е-е-ей!!!
В моих руках была почти разорванная на две части бумага, пропитанная рыбьим жиром и благоухающая так, что все коты окрестностей заинтересованно замяукали, принюхиваясь. Она сохранила лишь одно заветное и пока еще читабельное предложение: «Указ его Величества, Императора Эзры…». Я держала двумя пальцами мокрую и жирную бумажку, часть которой объявила о своей автономии в момент изъятия, шлепнувшись на пол.
— Считаю до трех, — послышался зловещий голос из зеркала. Я бежала в комнату, неся свой клад и брезгливо отворачиваясь. Так! Нужно как-то ее высушить! Я скребла со стены алебастр, посыпая жирные пятна, потом сбегала за пузырьками. В одном из них было какое-то подобие клея, а в другом розовая вода. Ничего! Сейчас будет как новенький!
Я сдула алебастр, понимая, что вид у бумаги не изменился. Как была жирная, так и осталась! Схватив клей, я попыталась склеить два куска, опасливо поглядывая в сторону зеркала, где уже слышалось требовательное и многообещающее «два!». Клей тек на пол, но половинки кое-как держались. Я дула на них, а потом брызгала духами, надеясь о том, что Император помнит о том, что было написано в документе. Клей подсох, а я осторожно погрузила документ в зеркало. Прямо рядом со статуей шлепнулась бумажка.
Рука в черной перчатке наклонилась, подняла ее, рассматривая. Нет, императорская печать наверняка уже была поплывшей! Я сделала все, что могла…
— Это — не тот документ. Это — черновик, — процедил Император, а я поджала губы. — Ты что? В него рыбу заворачивала?
— Как вы могли такое подумать! — гордо ответила я, глядя на леща и капли клея на юбке. — Это — новые божественные благовония.
— То, что это «вония», я уже понял, — с надменной насмешкой вздохнул Император, отворачиваясь. — Где указ? Я тебя спрашиваю! Чем дольше я здесь стою, тем сильней мое желание положить конец твоему безобразию.
— Мое безобразие вполне неплохо себя чувствует и без вашего конца! — занервничала я, бегая по комнате. — Так что можете его не доставать!
За двадцать пять секунд в моей скромной божественной обители была сделана уборка с намеком на генеральную. Книги стояли на полочках, тряпки и белье лежали в стареньком шкафу, обнаруженном под грудой мусора. Два платья драных и ношенных платья превратились в мусорные мешки.
В отчаянии я полезла рукой под шкаф и нащупала несколько скомканных бумажных шариков. Я развернула один из них, потом второй, а потом третий. Указ что-то там с чем-то там… Две печати! Отлично! Я пыталась разгладить его, но пока что безрезультатно.
