Вальтер наблюдал за всем этим и никак не мог понять, что он только что сделал. Но ясно было одно: он всё ещё чувствовал символы солнца в теле и душе человека, продолжая сохранять над ними власть! А значит мог и влиять на самого человека — заставить сгореть его заживо, переполнив силой пламени, причинить ему боль, или вовсе слышать и видеть, что видит он, считывая потоки восприятия через созданную связь. Он даже на секунду увидел себя глазами толстяка, поднявшего наконец взгляд: молодой, жилистый, сильный, ВЕЛИКИЙ! От последней мысли толстяка Вальтер даже опешил, невольно развеяв своё наваждение.
— Благодарю, господин мой! За то, что помогли узреть истину. Ваш верный слуга был недостойным человеком. Простите его! Я теперь буду служить вам верой и правдой! Я постараюсь искупить сделанное людям зло! — принялся вдруг толстяк бить поклоны, ударяясь лбом о деревянный пол.
— Встань.
— Да, господин! — он тут же вскочил на ноги, едва не подпрыгнув на месте.
— Помолчи.
Вальтер ещё долго вглядывался в душу и тело Бозеля, пытаясь разглядеть происходящие там процессы. Он не знал, что именно сделал, но ясно было одно наверняка: «свет», испускаемый свастиками, неумолимо менял толстяка. Обнажал совесть, ослаблял скверну, помогал правильно оценивать сделанное, и заставлял видеть всю ущербность прожитой жизни! Бозель буквально в эти минуты превращался в другого человека, медленно очищаясь. При этом Вальтер продолжал сохранять с ним ясную связь. Власть, что он получил над этим смертным, превосходила всё ранее виденное в обоих мирах!
— Похоже я только что создал идеальный инструмент порабощения смертных… Это нужно обдумать, — усевшись на старое место, Вальтер тяжко задумался над моральной стороной этого явления.
— А что делать мне, господин? — толстяк же простоял рядом почти час прежде чем подал голос.
— Приведи трактир в порядок. Приберись, сделай ремонт, купи наконец нормальное постельное бельё для постояльцев! Делом займись своим короче. И мне не мешай.
— Конечно-конечно! Это я мигом! — тотчас улетел окрылённый трактирщик. Впервые в жизни у него появилась ясная цель! Его господин будет им доволен.
До самого рассвета Вальтер обдумывал произошедшее, пытаясь найти недостатки такого прямого решения. И всё же нашёл одно. То, что он сделал с толстяком, ломало важнейшую грань человеческого общества, — свободу воли. А значит и применять её можно только исходя из такого контекста.
— Преступники, приговорённые к заключению или смерти, будут иметь теперь реальную альтернативу. А чиновники моей империи впервые познают, что такое ответственность! Простых же людей эта сила не должна касаться ни при каких обстоятельствах. Это противоречит законам разумной вселенной, — наконец пришёл Вальтер к единственно верному на его взгляд выводу. — А ещё это открывает интересные перспективы! Что ж, мои планы на Хасельхофов немного меняются.
