Пропасти больше нет.
Вместо неё — широкий ледяной мост. Даже доски под моими ногами вплавились в лёд и больше не шатаются от ветра. Вот только мои туфли тоже — примёрзли напрочь, и теперь я не могу сделать и шага.
Едва успеваю отдёрнуть руки, чтоб не приморозиться к стремительно заиндевающим перилам. Пушистые белые завитки расцвечивают тёмное дерево. Теряю равновесие, заваливаюсь вперёд, но в последний момент удерживаюсь от падения, глупо взмахнув руками. Выпрямляюсь и пытаюсь балансировать.
— Эй, леди! Потерпите минуту. Я уже иду.
И с оглушительным звоном копыт по промёрзшим доскам чёрный монстр несётся ко мне.
Время замерло. В белой дымке застыли хлопья снега. Прямо в воздухе, попирая все законы природы. Но кажется, этот чужак, что во весь опор мчится ко мне, не признаёт никаких законов и правил.
Дикая смесь эмоций раздирает изнутри. Панический страх быть размазанной и погибнуть, когда страшное чудовище меня настигнет — а оно сверкает глазами, да ещё запрокидывает голову, разевает зубатую пасть и издаёт протяжный вибрирующий звук, который пробирает до костей. К страху примешивается усталость от постоянного напряжения — желание смириться, и будь уже что будет. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Но в то же время… какое-то смутное волнение, нетерпение, которое поднимается откуда-то изнутри — от сердца, пробегает дрожью под платьем, по коже, всё ещё горящей заклинанием.
Он сказал, что не привык оставлять девушек в беде.
Почему так хочется поверить?
Когда оглушительный топот накатывается и достигает меня, подобно грому от страшной грозы, я закрываю глаза.
Невольно сжимаюсь в ожидании рокового удара. Но вместо этого…
Меня хватают и резко дёргают вверх. Ощущение парения. А потом…
Тепло.
Мне становится тепло. Даже несмотря на то, что туфли так и остались примёрзшими к мосту, и теперь у меня босые ноги.
А вместе с ощущением тепла приходит совершенно неправильное и неконтролируемое чувство покоя.
— Уже можно открыть глаза, — смеясь, говорит чужак.
Снег растаял на ресницах мокрыми каплями, и у меня получается легко разлепить веки. Лучше б я этого не делала.
Потому что моё смятение усиливается во сто крат, когда вижу лицо этого мужчины так близко. Я сижу на спине того самого чёрного монстра, покачиваясь при его плавной ходьбе, и чужак крепко держит меня перед собой, обнимая одной рукой за талию. Так крепко, что ни дёрнуться, ни убежать. Одного этого было бы достаточно для паники. Но меня заворожили глаза.
