— Любава… — с трудом выговорил Ростислав.
— Хвала богам, пришел в себя! Я Милана, княже, Любавина сестра.
Ростислав, по мере того, как перед глазами прояснялось, разглядел, что женщина только похожа на Любаву, но моложе, и грустнее.
Далее, одно за другим, из слов Миланы и обрывков собственных воспоминаний, выяснилось, что зверь успел только раз полоснуть когтями, разодрал кожух и достал до тела, хотя и не глубоко. Но, пока Ростислава высвобождали из-под неподъемной туши, пока переносили, он потерял много крови, к тому же грязная рана загноилась. Что он пролежал в горячке двое суток. Что находился он в своем селе, Светыне, и что за Миланой, которая жила с мужем в одной из ближних весей, послали, поскольку она сведуща в ранах.
А затем набежала чертова туча народу, словно все только и ждали под дверью, пока князь откроет глаза. Сперва Забава звонким своим голоском нагородила несусветной возвышенной чуши, дескать, раз из-за нее князь пострадал, так она не сдвинется с места и будет ходить за ним до полного и бесповоротного выздоровления. Затем ввалился Некрас и заорал так, что задрожали стены:
— А, очнулся наконец, надоело издеваться над добрыми людьми! Да я в жизни не поверю, хоть втроем уговаривайте, будто Берова[34] медведь до смерти задрал!
Выпихнул вперед невесть откуда взявшуюся здесь Даньку, крича, что именно она-то с князем все ночи и сидела, что бы там не болтали боярышни. Перебил, не дав и задать вопроса:
— Ты что, забыл, что ли? Ее ж княгиня сюда отправила, потому как после того, как она того бешеного варяга завалила, слуги ее боятся и ведьмой кличут.
И продолжил тараторить, так, что аж в ушах зазвенело:
— … Спас тебя Вадим, так лихо метнул рогатину, чисто сулицу[35], ну, потом Любомир всадил в косолапого стрелу, да и я ушами не хлопал, но первый был Вадим, а если кто другой станет хвастать, знай, что он бесстыжий враль!
Оба названных лица немедленно нарисовались, сияя, как начищенные бляхи, Любомир, понятно, пошел сплетать слово за слово… И один только малыш Вадим не начал вопить, а поклонился и тихо выскользнул за дверь, чем покорил сердце князя сразу и навеки.
* * *
Случилось так, что Ростислав задержался в Светыне дольше, чем кто-либо ожидал. Нет, теперь, преодолев лихорадку, поправлялся он быстро; раны срастались, и можно было ожидать, что, если и останутся шрамы, то такого рода, которые «украшают мужчину». Просто неожиданно для себя Ростислав обнаружил, как это приятно — ничего не делать. Ничего не делать — и все тут. Не заботиться ежечасно о том, полны ли скотницы
