* * *
Беда случилась внезапно. Шел четвертый день пребывания посольства в Белозерске. Каждый, вроде бы, занимался своим делом, князь слушал отчет ключника, на очереди были еще какие-то обыденные дела, как вдруг зимний день взорвался грохотом и криками. Ростислав кинулся на гульбище[23].
Внизу, во дворе, белокурый варяг в изодранной рубахе отчаянно рубился с одним из дружинников.
— Что за…
Ростислав хотел бежать вниз, кликнуть ратных, чтобы разняли, разобрать ссору… Дружинник рухнул с разрубленной головой. Какое-то хриплое рычание вырвалось из груди варяга, безумный взгляд его шарил вокруг, ища другой жертвы.
— Хорс[24] Пресветлый… — прошептал за спиной князя новгородец.
Диким зверем варяг метнулся по двору; шарахнулся перепуганный конь, обрывая привязь, взвился на дыбы, лезвие секиры вонзилось в конский бок, вспарывая живую плоть.
— Княже, ради всего святого! — новгородец был белее полотна, его колотила дрожь. — Сейчас его лучше не трогать.
Ростислав потому и медлил, что понял: обезумевший варяг, прежде чем его скрутят, может положить не одного человека.
— Снять? — чуть слышно спросил Некрас. Князь только сейчас заметил, что стремянный стоит здесь, уже натягивая тетиву.
— Княже, любую виру[25] дам! — взмолился Ждан, и Ростислав качнул головой:
— Стреляй, если бросится на кого-то.
Неистовый викинг во дворе крушил уже мертвое дерево, как перед тем живую плоть.
— Понял, за что его извергли из рода? Сварог Всемогущий, куда же она!
По двору шла женщина, шла, как ни в чем ни бывало. Лук скрипнул, напрягшись до отказа, но князь поднял руку.
— Постой… смотри, что она делает.
Безумец был уже рядом, уже взлетело окровавленное лезвие… не опустилось. Женщина отступила на шаг. Варяг шагнул вперед… но и теперь не ударил. Женщина пятилась, умоляюще вскинув руки, безумец шел на нее, но все медленнее, медленнее… И вдруг женщина запела. Высокий голос, щемяще-печальный, плыл, заполняя двор, плыл, заставляя сердце болезненно сжиматься… Еще шаг, и секира выпала из обессилевшей руки, вонзившись в землю. Рукоять еще дрожала, словно отвечая трепещущему голосу. Еще шаг, и мужчина зашатался, еще шаг… медленно повалился на землю.
* * *
Два шумных выдоха слились в один. Ростислав вытер о рубаху вспотевшие ладони. Двор начал наполняться людьми. Оказывается, и все дружинники собрались здесь, но, хвала богам, не сунулись без приказа.
Женщина — Ростислав узнал в ней новую холопку, как ее там… Данька — сидела на земле, и голова варяга покоилась у нее на коленях. Он то ли был без сознания, то ли просто спал. Огромное, могучее тело бессильно распласталось в истоптанном снегу, пепельные волосы слиплись от пота, разодранная одежда была залита своей и чужой кровью.
