Дани полулежал на широком бетонном крыльце, на которое выходят железные ворота мастерских, и смотрел на закрытые ворота напротив, у которых стояла, махая хвостом, большая рыжая собака. Собака и Дани были очень похожи.
У обоих были тонкогубые длинные лица с покатыми лбами и развитыми мышцами челюстей. Оба были худы, жилисты и сильны. Разнило их больше всего выражение лиц и глаз. Несмотря на то что собака была привязана к ручке двери за короткий ремень, а Дани физически свободен, несмотря на то что солнце слепило собаке глаза и уже начинало давить, а Данина сторона еще оставалась в тени, несмотря на то что собака, видимо, была гораздо голоднее Дани и по обязанности оглушительно лаяла, несмотря на высунутый язык и поредевшую от зноя двух летних месяцев, местами торчавшую сосульками колтунов шерсть, — собака производила впечатление жизнерадостного существа. Ее умные зеленовато-коричневые глаза улыбались, а глаза Дани были мрачны, как ноябрьский вечер в Ленинграде. Иногда по ним пробегали, осветляя их, облачка мыслей, но фон, тон оставался угольно-черным, беспросветным.
И Дани, и собака ждали. Собака ждала, что ее наконец отвяжут и уведут в темный, тенистый склад с ведром воды в углу, ждала, что кто-нибудь из рабочих промышленной зоны — обычно это была толстая белокурая женщина или худой взъерошенный человек из угловой мастерской — бросит ей кусок хлеба с маслом.
Дани ждал водопроводчика. Водопроводчик позвонил ему вчера вечером и сказал: «Есть работа. Приходи завтра в восемь». Дани пришел в восемь. Сейчас двадцать пять минут девятого. Маленький водопроводчик с большими бурыми усами не любит лишних разговоров. «Возьми десять пятидюймовых труб, нарежь на них резьбу и положи в машину. Что? Конечно машиной! Кто же нарезает вручную резьбу на пять дюймов?!»
Собака дождалась. Белобрысая тетка отломила половину лепешки и не бросила, а положила на асфальт. В лепешке виднелось что-то розовое. Собака попыталась разрезать лепешку ударом верхних передних зубов, но холодная и твердая лепешка не поддалась. Собака раззявила пасть. На лепешку медленно упала длинная прозрачная слюна. Собака опустила голову, как экскаватор ковшом, поддела лепешку нижними зубами, захватила ее обеими челюстями и, подбросив, начала механическую обработку.
