Столько дел надо переделать! Я думала, что все сделала. Оказывается, нет. Нужно было убрать вещи. Вернуть свадебные деньги… У меня есть книжка. Не книжка со сказками. У меня есть сберегательная книжка с деньгами, которые я никогда не откладывала. В ней записано, сколько я стою. Я верну книжку с деньгами. Готов обед, который готовила не я. Отлично! Осталось… мне хочется сказать — говно. Я скажу. Говно.
Однако еда просто невероятная. Праздничная еда. На похоронах много едят. И на свадьбах много едят. Есть много поводов для обжорства. Мне хочется сказать… Нет, я больше ничего не буду говорить, кроме: Спасибо за вкусный обед! Я забыла слова благодарности. Приятные слова. Наполненные. Сытый желудок — их подтверждение. Полная душа молчит и смотрит. Она не выражается словами. Я встречаюсь со своей душой. Правда, это бывает редко, но случается. Моя душа полна обид, но все равно: «Спасибо за вкусный обед! Вообще, спасибо за все».
Буду ли я пить кофе? Меня спрашивают. Я забыла, что люди умеют просто чем-нибудь интересоваться. Люди приказывают. Тех, кто приказывает, уже нет среди нас. Среди нас есть только мы.
Опять меня тошнит, но я не сделаю этого ни за что на свете. Только зло выбрасывает заботливо приготовленную еду. Выпускаешь еду, выпускаешь воду, выпускаешь на волю зло… Кто живет в городской канализации?
Я не буду пить кофе. Я лягу. В мою постель, на место, выдолбленное моим телом, на мою подушку, укутаюсь моим одеялом. Я уже забыла, какое это облегчение. Через три года постель пахнет камфарой. Это облегчение. Постель не забыла меня. Может быть, это и есть «домой»…
Два часа после полудня. До восемнадцати часов еще есть время. В шесть я ВЫЙДУ и куплю себе булочку с кремом. Теперь они не так вкусны, как прежде, но все-таки это булочка с кремом. Все не так, как прежде.
— Я хочу убежать в Банское?
— Хочу. Мужчины поют.
Мужчины в трактире прекрасно поют.
Пьют и поют. Пьют вино. Я тоже пью вино в Банском. Я уже замужем и имею право выпить стаканчик вина. Иногда. Кто-то поет фальшиво, и мужчины вытаскивают ножи. Его убивают, потому что он перешел границу. Разве позволено переходить границу? По-видимому, только мертвые могут переходить границу. Вокруг меня летают ножи, а я ничего не переходила. Я не могу видеть, убивают меня или нет, потому что предусмотрительно падаю в обморок. Только мужчины поют в Банском. Режут поросенка и поют. Опять пьют. Поросенок верещит. Господи, какой несчастный этот поросенок! Хозяйка будто вырезана из дерева. Белая и мягкая, и твердая, как дерево. Нежно смотрит на умирающего поросенка и считает, на сколько он потянет. Так его любила. Так его кормила! Покупала по двадцать буханок… когда открывали пекарню. У хозяйки — тысяча рецептов по приготовлению поросенка, они известны только в ее роду. В Банском все, кто выращивает поросят, приглашают ее их готовить. Интересно, они зарезали бы своих детей, когда те нарастят килограммы?
