— Почему я?! — не удержался Пашка, запоздало сообразив, что это уже второй глупый вопрос.
— Это предназначение нашего рода. Так было всегда, и таких путей не выбирают. Просто прими это. Ты уже избран и вписан в книгу бытия, и пути назад для тебя больше нет! Тебе нужно время, что бы это принять, — гостья замолчала, понимая, что для первого раза информации достаточно.
Пашка встал из-за стола и подошёл к окну. Ему стало неимоверно душно, словно огромный камень упал ему на грудь и теперь невозможно вдохнуть от непомерной тяжести. Он открыл старенькую форточку, но свежего притока воздуха не почувствовал. Пахло исключительно городом, его жителями, заводами, машинами. В чёрно-белом цвете город выглядел ещё более мрачно и безнадёжно. Вот только его это больше не пугало и не трогало.
В повисшей внезапно тишине, откуда-то с улицы послышались слова песни под акустическую гитару. Пашка не знал исполнителя и слышал ее, впервые. Неизведанные ранее чувства и ощущения, начали заполнять его тело и разум:
Ветер продрогший, гудят провода.
Листья, срываясь, летят в никуда.
Ты смело шагаешь, потупивши взгляд,
А листья, срываясь, летят и летят.
Ты машешь рукой, ты хочешь сказать,
Ты остался один и некого звать.
Ты устал от дорог, и ты хочешь кричать,
Сколько можно идти, и листья опять.
Ветер игривый, летят облака,
Взгляды пугливо скользят в никуда.
Ты в дороге забыл, где начал свой путь,
Ты мир изучал, ты искал жизни суть.
Ты, покинул свой дом, ты искал тот ответ,
О покое мечтал, видя призрачный свет.
Но ответ очень прост, невелик и секрет,
Все ответы в себе ты хранил столько лет…
— Если понадобиться помощь, как мне тебя найти? — успокоившись, спросил Пашка.
— Просто позови! По имени позови! Я приду, ты не думай иначе, — бабушка встала из-за стола, и как-то задумчиво вздохнув, шлёпая по полу тапочками, вышла из кухни.
— Спасибо за чай! — поблагодарила она из коридора.
Пашка словно очнувшись, оглядел стол, нетронутая чашка с чаем стояла на том же месте.
— Так, ведь,…а как же чай?
— Не тревожь душу, Павлик! Не тревожь! Все плотские радости давно уже в прошлом, — голос бабушки затих словно оборвавшись.
— Так, ты…
Буквально в два прыжка Пашка оказался в коридоре, но бабушки там уже не было. Он увидел, как сизое облачко свернулось в точку и исчезло. Брошенная им на пол рубашка аккуратно висела на спинке стула. Куртка, как ей и положено, висела теперь на вешалке. Всё вокруг внезапно стало цветным и привычным. Как всегда и было. Пашка потряс из стороны в сторону головой, пытаясь скинуть с себя это наваждение. Вроде стало немного легче, но опять закружилась голова. Глубоко вдохнув и затем, выдохнув, он произнес, поворачиваясь спиной к зеркалу:
