Наутро опухоль на коленях немного спала. Ларс принес мне мазь и обезболивающее. Боунс никогда не позволял мне принимать анальгетики. Во всяком случае, у Кроу с этим было лучше.
Кроу… Теперь я знала, как его зовут.
Странный он был какой-то. Впрочем, меня это не удивляло. Каштановые волосы, карие глаза – все это делало его облик довольно зловещим. Определенно, Кроу был воплощением самой тьмы, какого-то кладбищенского кошмара. Но все же глаза выдавали в нем человека.
Они были прекрасны.
Иногда, заглядывая в них, я забывала, кем является их обладатель. Я забывала, что именно он вживил чип мне в ногу, что именно он насильно удерживал меня в своем доме.
Я встала с постели и подошла к окну. Окно здесь мне нравилось больше всего. Каждое утро я глядела в его проем и любовалась простиравшимся до горизонта виноградником. Синее, словно море, небо, будто созданные человеческими руками холмы – пейзаж смотрелся настолько великолепно, что я переставала думать о том, что нахожусь в плену. Иногда мне начинало казаться, что я нахожусь здесь по собственной воле, что я просто уехала в отпуск и в любой момент могу вернуться домой.
Я с удовольствием подставила свое лицо легкому ветерку. В доме Боунса я была лишена даже такой малости. Правда, здесь я была не более чем шавкой на поводке, ведь Кроу контролировал каждый мой шаг. Но все же я чувствовала себя более свободной.
Что-то как будто двигалось среди виноградных шпалер. Присмотревшись, я узнала его – темные волосы, легкая щетина на щеках, обнаженный торс. Покрытое потом тело блестело на солнце, которое подчеркивало каждый мускул. Грудь его дышала мощью, на животе отчетливо виднелись «кубики» пресса. Мне удалось насчитать восемь…
Его стройные бедра сходились, образуя латинскую букву «V», что я неоднократно видела на рекламных бордах на Манхэттене. Впрочем, в майке или обнаженный, он был чрезвычайно хорош собой. Тогда, в оперном буфете, я приняла его за своего рода мессию. Он олицетворял надежду… Ведь не все же мужчины являются сумасшедшими маньяками, только и думающими о работорговле ради собственной выгоды.
Как же я тогда ошибалась!
Он был уже рядом с домом, перейдя с бега на быстрый шаг. Я разглядела на нем черные шорты и черные же кроссовки. Тело его было вылеплено на славу, не то что у его разжиревшего братца. Но на лицо они были как под копирку – я заметила это сразу, как только меня запихнули в машину.
Он пересек лужайку, прошел мимо моего окна и направился к дверям. Проходя мимо, он повернул голову в мою сторону, то ли специально посмотреть на меня, то ли просто по какой-то ему одному ведомой причине. Я поймала его взгляд, и он остановился. Так и пялился на меня.
