Историки, изучающие социальные движения среди народов Востока, отметили у себя в труде мятеж Магомета Таги и его товарищей. Бродячие певцы поют в полголоса обиженным и голодным о жизни и смерти Магомета Таги. И так как они знают наизусть «рубайи» Омер Хайама, как знал их персидский Риэго, офицер и бунтовщик, они кончают эту песню четверостишием:
Когда ты падаешь ниц под бременем скорби,
Думай о зелени, оживающей после дождя,
Когда жаркий день ослепил тебя и ты готов принять вечную ночь,
Подумай о пробудившемся младенце.
Восстание Магомета Таги произошло в конце 1921 года в шести днях пути от Герата. В то время в городе Герате девяностолетний старик Мухамед-Сарвар-хан, в длинной афганской рубахе «пейран», без шальвар, сидел на террасе дворца и, прихлебывая чай, судил народ, а гератские палачи вешали на Чаар-су убийцу, рубили правую руку вору, укравшему курицу, и вырезали язык курильщику анаши, хулившему имя пророка.
17 июля 1921 года караван нашей миссии обогнул восточную башню Герата.
Хезареджат, страна хезарийцев, лежал перед нами — долины, плоскогорья, горные цепи и вьючная тропа, не без лести называемая географией Хезарийской дорогой. От Герата до Талкири — восемнадцать километров — с нами шли экипажи. Колесная дорога кончилась у ворот р а б а т а. Чтобы не возвращаться к описанию этого своеобразного, игравшего роль в наших странствиях, места, я попробую описать рабат сразу и коротко, Рабат — станция, вместе с тем укрепление, форт, маленькая крепость. Представим, что дети колоссы, дети великаны грубо вылепили из глины игрушечную крепость, прямоугольник с четырьмя башнями по углам. Внутри двора — походная мечеть, по стенам — полутемные землянки-ниши с дырой в потолке для выхода дыма. Ворота выходят на восток, стены и башни приспособлены для обороны, но осели от времени, весенние дожди размыли бойницы, и все сооружение рассыплется от выстрелов трехдюймовой пушки. В бурные средние века на опасных караванных путях рабаты были тихой пристанью и защитой путнику. Я мог бы рассказать о разнице в устройстве рабатов Гератской провинции и Кабулистана, о скорпионах и фалангах, верблюжьих клопах, об алчных гундарах — смотрителях рабата, но это детали, имеющие значение для иностранцев; для афганцев это прочный и устоявшийся быт. Экипажи вернулись в Герат; мы с некоторой грустью простились с громоздкими старыми каретами. Европа распрощалась с нами в половине девятнадцатого века.
