Не прониклись симпатией к сокамернику? Не беда, есть и другие методы. Вдруг у двери вашей камеры вы увидите своих родных. Они уже проинформированы, что вы подозреваетесь в тяжком преступлении — в каком, им, разумеется, не сказали. Но вас они буквально на коленях умоляют сознаться во всем, облегчить душу, ведь инквизитор до этого с глубокой скорбью рассказывал им, оперируя нужными богословскими терминами, как тяжело запятнана ваша душа, какой тяжкой участью это грозит не только вам, но и всему вашему семейству.
Вы понимаете, что им угрожают, и вместе с праведным гневом в вас просыпается опасение за их судьбу — возможно, даже более сильное, чем опасение за собственную жизнь. Нередко такое воздействие оказывается более эффективным.
Вы на пределе, вы напряженно ждете новой беседы с инквизитором. Пока она состоится, вас, разумеется, хорошенько «помаринуют» в тюремной камере, чтобы вы успели взвесить все «за» и «против». Вы собираете нервы в кулак, вы готовы дать бой инквизитору, к которому уже относитесь, как к врагу, который угрожает вашей семье, и вдруг…
И вдруг вас переводят в помещение, куда более удобное, нежели тюремная камера, и сытно кормят — впервые за все время заключения. Напряженный ваш разум расслабляется, и тут появляется инквизитор, который демонстрирует вам полное свое расположение и всячески пытается уговорить на сотрудничество.
Заставить вас балансировать между надеждой и отчаянием — один из основных рычагов давления. Не сломило и это? Тогда вам запросто могут вынести ложный смертный приговор: нередко отчаяние, когда уже все потеряно, заставляет упорных еретиков заговорить. Прием этот — чистой воды обман, смертный приговор выносится не так, но вам об этом ничего не известно.
Вас не сломило и это?
Вы крепкий орешек, нечего сказать. Теперь инквизитор понимает, что по-простому с вами не получится. А значит, чтобы добиться от вас признания, нужно приступить к пристрастному допросу с пытками…
Как уже упоминалось, в 1252 году папа Иннокентий IV издал буллу «Ad extirpanda», то есть «В искоренении», которая позволяла применять пытки к подозреваемым в ереси. Эту буллу подтверждали и его преемники на папском престоле.
Булла «Ad extirpanda» разрешала инквизиторам «заставлять силой, не нанося членовредительства и не ставя под угрозу жизнь, всех пойманных еретиков как губителей и убийц душ… с предельной ясностью сознаваться в своих ошибках и выдавать известных им других еретиков, верующих и их защитников, так же как воров и грабителей мирских вещей заставляют раскрыть их соучастников и признаться в совершенных ими преступлениях». То есть прямого указания истязать, проявляя максимум жестокости, не было. По боль-тому счету, Иннокентий IV призывал инквизиторов делать что угодно, только бы еретики на допросах сознавались, но при этом оставались при руках-ногах.
