III
Что касается внешних форм, то в этом современный синто с превеликим трудом поддается анализу, хотя сквозь замысловатый покров чужеродных верований, столь плотно его облекающий, приметы его исконного характера по-прежнему хорошо различимы. В некоторых первобытных ритуалах, в архаичных молитвах, текстах, символах, в истории святилищ и даже во многих безыскусных идеях наибеднейших приверженцев синто со всей ясностью проявляется как самая древняя из всех форм вероисповеданий — именно та, которую Герберт Спенсер[22] называет «корнем всех религий», — благоговейная преданность умершим. И действительно, именно так синто часто толковался его собственными величайшими учеными и теологами. Все усопшие, по представлению синтоистов, становятся божествами — хотокэ. В своем труде «Тама-но-михасира» («Истинный священный столп духа») Хирата[23] говорит: «Духи умерших продолжают существовать в незримом мире, который повсюду окружает нас, и они все становятся богами, различающимися по характеру и своей степени влиятельности. Некоторые обитают в храмах, построенных в их честь; другие парят возле своих усыпальниц; они продолжают служить своему князю, своим родителям, жене и детям так же, как когда они были во плоти»[24]. При этом они управляют жизнями и делами людей. «Каждый человеческий поступок, — говорит Хирата, — это деяние какого-то бога». А Мотоори[25], столь же признанный толкователь доктрины чистого синто, пишет: «Все нравственные идеи, которые требуются человеку, вложены в его душу богами и имеют одинаковую природу с инстинктами, которые заставляют его есть, когда он голоден, или пить, когда он чувствует жажду». Этой доктриной человеческая совесть провозглашается единственным необходимым советчиком. Хотя каждое действие — это «деяние ками», считается, что все люди заключают в себе способность отличить праведное побуждение от неправедного и влияние доброго божества от влияния божества недоброго. Собственное сердце — самый непогрешимый духовный наставник. «Убедиться в том, что нет пути (мити), — говорит Мотоори, — который надлежит познать и которому надлежит следовать, это воистину значит познать путь богов»[26]. А Хирата пишет: «Если ты желаешь следовать истинной добродетели, научись благоговеть перед Незримым; и это удержит тебя от неправедных поступков. Принеси обет Богам, которые правят Незримым, и совершенствуй совесть (ма-гокоро), что заложена в тебе с рождения, и тогда ты никогда не собьешься с пути». Каким образом это духовное самосовершенствование может быть обретено лучше всего, тот же самый великий толкователь определил почти столь же кратко: «Преданность памяти предков служит движущей силой всех добродетелей. Ни один из тех, кто исполняет свой долг перед ними, никогда не будет непочтителен к Богам или к своим здравствующим родителям. Такой человек будет предан своему князю, верен своим друзьям и добр и сердечен со своей женой и детьми».
