В 1.45 пополудни рулевой вернул «Лузитанию» на прежний курс 87°.
С тяжелым сердцем пассажиры наблюдали, как лайнер отворачивает прочь от зеленой дружелюбной земли. Спустя несколько минут впередсмотрящий на баке матрос Томас Махоуни обнаружил нечто «вызывающее подозрение». Это был предмет конической формы, показавшийся справа по носу в двух румбах [48] от курса. Он доложил о нем вахтенному помощнику, что вызвало «небольшое смятение на мостике». Пока спорили, что бы это могло быть, лайнер прошел почти рядом с предметом, оказавшимся безвредным буем.
Вильям Томас Тернер, облеченный на судне полной властью, почувствовал себя тревожно и одиноко. Его одиночество могло быть по-настоящему понятно только капитанам. Это было чувство ответственности перед людьми, вверившими ему свои жизни, ответственности, которую шкиперы испытывали со времен парусного флота, когда единолично решали, брать ли рифы перед штормом, идти ли прежним галсом или ложиться на другой? Какой курс принесет спасение, а какой приведет к кораблекрушению? Война усилила эту ответственность, добавила проблем, постоянно требующих от морского ветерана решений. Одиночество Тернера усугублялось тем, что он не мог или из гордости не желал спросить совета ни у кого, даже у такого капитана-администратора, как Андерсон. «Ты командуешь лучшими судами компании, - рассуждал Тернер, - предполагается, что именно ты обладаешь способностью принимать решения в такие моменты, как этот. Там, где методы и предостережения Адмиралтейства оказываются бесполезными, только ты способен спасти свое положение». Быстро взвесив все имеющиеся у него альтернативы, Тернер пришел к решению. Он приказал определить место судна по траверзному расстоянию до мыса Олд-Хед-оф-Кинсейл. Для этого «Лузитания» должна была следовать строго постоянным, без каких-либо отклонений курсом в течение сорока минут. При этом скорость тоже должна была выдерживаться постоянной, не изменяемой даже на доли узла. Только тогда, когда определения будут закончены, но не раньше, Тернер будет уверен хотя бы в одном - в точном местонахождении «Лузитании» [49].
Другой офицер - капитан-лейтенант Швигер - уже знал, где находится «большой пассажирский пароход». Он не отрывал своего перископа от этого судна с того момента, когда оно впервые показалось из-за горизонта. Сейчас капитан лайнера «услужливо» выводил судно в положение, удобное для расчета торпедного удара.
- Торпеды готовы, - услышал Швигер.
