Вспомогательный крейсер «Карония», бывший лайнер, которым капитану Тернеру однажды довелось командовать, крейсер «Эссекс» и линейный корабль «Бристоль» остались позади, снова растворившись во мгле. Они патрулировали в американских прибрежных водах.
«Лузитания» спокойно, развивала ход в 20 уз. Ее скорость была предметом постоянного восхищения пассажиров, четверть миллиона которых она за восемь лет службы перевезла через Северную Атлантику. Вскоре она обогнала другие лайнеры, идущие на восток: «Камерунию», направляющуюся сейчас, после внезапного реквизирования Адмиралтейством, в Галифакс вместо предусмотренного расписанием Глазго, «Нью-Йорк», следующий в Ливерпуль, «Роттердам», идущий в Роттердам, «Бергенсфьорд», держащий курс к Бергену, и, наконец, «Канопик» - к Генуе. Все они остались где-то позади в океане…
Пассажиры неумело примерили патентованные спасательные жилеты. Родители натягивали их на своих детей, которые становились похожими на надувные игрушки, что у большинства вызывало улыбки.
Во время полуденного чая судовые оркестранты исполняли произведения, которые, как им казалось, должны были нравиться пассажирам. В музыкальном салоне звучали печальные аккорды, мелодии «Утомленная вами» Кэрри Джекобса Бонда, любимого композитора Элберта Хабберда. Это был его излюбленный мотив, «увлажняющий» глаза. Обладая в целом энергичным и кипучим характером, этот человек временами впадал в слезливую сентиментальность. Хабберд пересекал океан не впервые, но испытывал душевный трепет перед путешествием. В субботу утром он написал своему другу Э. В. Эдварду: «Я могу встретиться здесь с минами или подводными лодками, а равно познакомиться затем с любой шальной пулей в окопах».
Тем не менее, на судне, как и дома, он мог целыми днями делать заметки, записывать наблюдения и даже сочинять целые статьи. И считал при этом, что, если ему и не удастся приблизиться к кайзеру ближе, чем расположены парижские пригороды, он все равно сможет вернуться домой с массой интересных и подробных впечатлений, начиная от описания рейса лайнера и его пассажиров и кончая налетами германских цеппелинов и английской точкой зрения на американский нейтралитет. После чая, уже находясь в своей каюте на палубе «В», он почувствовал отрешенность, которую часто испытывал в лесах. Разные мысли приходили ему в голову…
Стук в дверь каюты напомнил Хабберду, что уже вечер и коридорный пришел проверить светомаскировку. Затемнение судна, закрытие всех иллюминаторов и люков стало уже обычным делом.
