Непростой попался нам человек, с ним и общаться по-простому не выйдет. Каждая его история — как новая книга. А книг он за свою жизнь перечитал невероятное количество! Как выяснится к концу экспедиции, книголюбы среди местных редкое исключение, наш же герой сыпал выдержками, фамилиями, фрагментами: «Кто во что, а я всегда вкладывался в домашнюю библиотеку. Мемуары исторические люблю. Мемуары дополняют знания. Есть противоречия, которые находишь, любопытно».
В Мценском уезде жил не только Тургенев, но и Фет, с которым Рыгалов чувствует особую духовную связь.
А что же про музей? У музея, в представлении N, должна быть хоть и вторичная, но обязательная миссия. Он должен давать опору местным: «Когда распался совхоз, людям стало некуда идти. А селу нужно иметь опору. Человек должен знать, куда ему обратиться, куда пожаловаться. Вот это и должен давать такой музей». А что же до того, нравится или нет? (Этот вопрос уже прозвучал от нас раз в седьмой и пока, как видите, остался без прямого ответа.) Тут N прищурился и рассказал заключительную историю-метафору.
— Читаю, значит, книгу про статистику Великой Отечественной. Вот читаю про такую-то губернию. Там бои не то что какие были, но какие-то части были дислоцированы. А немецкие самолеты пролетали, проверяли. И вот читаю, что такого-то числа сбит немецкий самолет. Кавалерийским полком!
Наш N хитро улыбается, видно, ждет от нас реакции, а чего отвечать-то — непонятно. Выждал, махнул, видать, рукой на женский ум, продолжает.
— Обыватели не знают. А я-то знаю, что дивизия эта всего восемь пушек имела! У них даже пулеметов не было зенитных! Чем же они самолет сбили?
— Оу, и правда, чем тогда?
— А немец там сел аварийно, случилось что-то, а они себе и записали, что сбили, когда его обломки нашли! Понимаете?
Сидим, молчим. Вроде понимаем про самолет, а все-таки и не ответил напрямую про музей-то. И сидит, покуривает.
— Конечно, это хороший музей, говорят. Я знаю, что лучше многих европейских. Но надо, чтобы музей настоялся. Это работа. Работа на перспективу. Знаете… у Малевича в черном квадрате я вижу только черный квадрат. Исторически с учетом того, что работает коллектив, все будет впереди. Понимаете ли… вот эти самолеты… какой-то полковник записал в свой актив, но мы-то читаем и улыбаемся, осознаем. Вот и с музеем — только потом, намного позже, будет понятно, что он такое.
Много нам рассказывал N, да только не все это можно записать. Но вот одну историю на десерт точно оставлю.
