Тут надо сказать, что Куликово поле — не музей в традиционном понимании, а, собственно, поле. Открытое пространство, на котором, кроме музея, расположено экопоселение Моховое, мемориал на Красном холме, храм Сергия Радонежского (кстати, освященный в 1917 году, буквально накануне Революции) и село Монастырщино. Сотрудники музея проживают со своими семьями в близлежащих поселках, таких как Ивановка или Епифань. Согласно информации с официального сайта, «Достопримечательное место „Куликово поле и памятники на нем“ имеет площадь 7556 гектаров» и расположено сразу в трех районах Тульской области: Кимовском, Куркинском и Богородицком. Вот где-то посреди этих просторов нам и предстояло найти респондента-очевидца, который мог бы рассказать о прошлом музея.
Садясь в машину, мы утешались той мыслью, что найти человека (тем более наверняка известного среди односельчан по прежней профессии) — задача посильная. Но вот захочет ли этот человек говорить с нами, пустит ли на порог, поймет ли, чего мы от него хотим? Для горожанина ответ «нет» очевиден. С другой стороны, эта неизвестность добавляет азарта. Одно дело — беседовать за чашкой чая в комфортном кабинете по предварительной договоренности, и совсем другое — поехать вот так, куда глаза глядят, зная только имя-отчество и условную точку на карте.
Ивановка — типичное русское село, самое простое, какое только можно себе представить. Две-три улицы, вольноотпущенные куры, недопиленные бревна навалены на обочину. Но вот что сразу бросается в глаза, это село — живое: участки небольшие, домики скромные, — зато нет заброшенных, заросших по самую крышу сорной травой и борщевиком. Нет, здесь все ухожено, и люди приветливы, и солнечный майский вечер погружает нас, пришельцев, в какую-то давно забытую пастораль. Конечно же, никто не знает номера соседских домов, главные ориентиры — школа, магазин, зеленая крыша. По таким приметам мы в конце концов и находим дом Валентины Александровны Лабзиной. Но калитка закрыта, звонка нет. Дверь придерживает кольцо из проволоки, насаженное сверху на высокий забор; немного поколебавшись, снимаем его и заходим внутрь (Оля шепчет: «Что ты делаешь, разве так можно?»).
Нам снова повезло — Валентина Александровна здесь, ходит между аккуратно расчерченных грядок и цветущих клумб. На вид ей около семидесяти или чуть больше; одета в простое темное платье, которое ей очень идет, и галоши (ловим себя на мысли, что уже давно не видели пожилых женщин в платьях — в городе предпочитают джинсы).
