Великое посольство | страница 12

На этот раз воевода был в простом, грубом кафтане, запятнанном белой известкой.

— Уж не взыщи, князюшка, доглядывал кладку. Из Москвы велено каменную стену вокруг кремля возводить, град-то наш порубежный…

— Чего там, — отмахнулся князь-боярин. — Ты мне вот что скажи: посуху нам иль водой к шаху идти? Сидим-рядим с Семеном, так ли, этак ли…

— Я полагаю, — осторожно сказал Бутурлин, — сухим-то путем, хоть и долгонько, а при твоей немощи, князь, пожалуй, легче будет.

— Мне легче не надо, — сердито отозвался князь, — мне надо быстрее.

— А коли быстрей — плыви Каспием до Гилянской пристани персидской, тем путем всегда караваны ходят. Уж купцам ли не знать близкого да верного пути! Я тебе и вожа дам бывалого и суда поставлю. Повремени только, покуда в силу придешь, морем-то плыть — не то что…

— Ладно, — сухо прервал Тюфякин. — Ты как мыслишь, Семен?

Бутурлин, добросердечный человек, неприметно мигнул дьяку, но тот не принял знака.

— Как повелишь, князь-боярин. А я мыслю — плыть нам морем, купеческим, верным путем.

— Так тому и быть, — заключил Тюфякин и отвалился на подушку. — Готовь, Василий, суда, завтра чуть свет и отбудем с господней помощью.

— Воля твоя, а за мной проволоки не будет. — Бутурлин поднялся, ласково коснулся своей белой полной рукой старческой, костлявой руки посла, лежавшей поверх шубы, и, не оглянувшись на дьяка, вышел из покоя.

Наутро великий посол поднялся со своего ложа, ступил было на пол, да его повело в сторону. Он побелел лицом и качнулся назад.

— Вот что, Семен, — через силу сказал он склонившемуся к нему дьяку. — Кто там покрепче из людей, пусть тащит меня в лодку, авось в пути полегчает…

— Да что ты, батюшка-князь, разве мыслимое дело!

— Не перечь! — тихо и грозно молвил великий посол. — Не твое, дьячье, дело, то воля государева.

Стрелецкий десятник Василий Жижин привел рослого стрельца и поставил его перед князем.

До позднего вечера бродили по торгам посольские люди, дивясь на редкие товары.

— Вот этот, Куземка Изотов…

Князь-боярин, приглядевшись к Кузьме, доверчиво потянулся к нему.

— Что ж, возьмись… да только бережно.

— Не сомневайся. — Кузьма сунул огромные ладони под собольи шубы, поднял великого посла, словно малое дите, и безо всякой натуги понес его к дверям на вытянутых руках.

Суда, похожие на глубокие корыта, стояли высоко над водой, над каждым плескался растянутый вширь парус. Люди рассаживались по судам не без опаски: в этаких-то корытах да по бурному морю Хвалынскому