Великое посольство | страница 11
Воевода Василий Бутурлин, рослый, розовощекий, голубоглазый красавец, с лицом приятным и умным, с холеной, словно шелковой, бородой, в кафтане из голубого атласа, наброшенном на плечи и скрепленном золотыми застежками, вышел навстречу государевым послам и сказал положенное приветствие.
Князь-боярин, повисая на руках дворян, в ответ лишь пошевелил бескровными губами. Склонившись к старику, воевода с любезной улыбкой выслушал неслышимое ответное слово и бережно обнял царского посланца. И великое посольство в сопровождении литаврщиков и сотни стрельцов двинулось к кремлевскому холму.
Первый день и последующую ночь посольские люди отдыхали, а наутро, помывшись в бане и приведя в должный порядок свое платье, разбрелись по городу. А и было на что поглазеть московскому люду в славном на весь свет городе Астрахани! Что ни площадь — то базар, крикливый, разноязычный. На все голоса зазывают в свои ряды ногайские татары, бритые наголо, с длинными усами, опущенными книзу; жирные армянские купцы в цветных шелках; худые, смуглые евреи; широкоскулые, узкоглазые, темно-румяные калмыки в ярких тюбетейках; важные персияне, восседающие перед своими лавками на высоких подушках, шитых золотом и серебром; высокие, гордые индусы, за тридевять земель привезшие для русских жёнок многоцветные каменья, ожерелья, серьги, перстни и прозрачные ткани, легкие как воздух: держи, улетит!
И среди этого шумного, разноязычного торга, среди рядов да лавок спокойно и властно шагает воеводский приказной с двумя стрельцами и собирает с купцов государеву пошлину. Тут-то и начинается еще больший крик. Иной купец строптивится, спорит, бьет себя в грудь, клянется своим богом, что пошлина ему в разорение, что лучше идти ему по миру, и то больше выгоды станет, что режет его приказной без ножа. Сбегается к лавке народ поглазеть на шумливого купца, а приказному хоть бы что: плати да плати государеву пошлину, на то — закон! Купец еще покричит малость, утрет широким рукавом пот со лба, полезет за пазуху, вытянет большой кошель и заплатит. На то — закон! Да и кричал купец для одного только порядку.
До позднего вечера бродили по торгам посольские люди, дивясь на редкие товары, каких и на московском торге не сыщешь. А когда воротились посольские люди на свой двор, то узнали о беде, случившейся с князем-боярином: смертно занемог и уж соборован посольским попом Никифором. Доживет ли до утра, неведомо…
Но наутро великому послу полегчало. Он пришел в полный разум, призвал к себе воеводу астраханского и держал с ним совет, каким путем быстрее добраться до шахской столицы Казвина-города.
