А наша дружба поездная с актерами других театров! Они с “Ленфильма” – домой, мы – из дома на “Мосфильм”! Сколько мы провели почти бессонных ночей в купе под стук колес. Какой радостью было встретиться в поездном буфете с Женей Евстигнеевым, Николаем Караченцовым. Коньяк, конфеты “Кара-Кум”… Трясет тебя, мотает из стороны в сторону – дым коромыслом. Но беседы, беседы… У меня подобные бдения были не так уж часты, а уж потом, постепенно, с возрастом, ходьба в поездной буфет прекратилась, беседы закончились – завтра с десяти утра съемка, надо быть в форме. Какое это счастье – ранним утром приехать “Стрелой” из Ленинграда, пройти по нашему двору, пропахшему валерьянкой, войти в родную нашу коммуналку, расцеловать бабушку, маму, папу, попить чаю с куличом и – на “Мосфильм”! Какое счастье пройтись по бесконечным коридорам, окунуться в шум и суматоху кинофабрики и, миновав табло с надписью ”Тихо! Началась запись”, войти в павильон! Вдохнуть запах свежеструганых досок, клея, краски, горелой резины…»
Молодой Сергей Юрский как-то заскакивает в «Красную стрелу» перед самым отправлением, в спальный вагон. И видит – в купе уже сидит пассажир, с очень недовольным лицом, ставшим таковым именно в момент расположения Юрского на своем законом месте. Лицо у пассажира, надеявшегося проехать всю дорогу в одиночестве, ну очень знакомое: Дмитрий Шостакович! В 1960-м Юрский сочинил стихотворение «Красная стрела»:
На верхней полке вы повисли.
Сосед усталый гасит свет.
Из темноты примчались мысли.
Вагон скрипит. Покоя нет.
И километр за километром,
Поднявши память на дыбы,
Верчу обратно киноленту
Моей узорчатой судьбы.
С тобою встречи… с этой… с той…
Работа, счастье, муки, пот…
А вот кусок совсем пустой,
Смотри-ка – это целый год!
Как много грустных эпизодов.
Слёз – море, радости – река.
Изжога. Не спросить ли соды —
Должна быть у проводника.
Полез рассвет сквозь щели в шторах.
Я в полумыслях, полуснах….
Я очень часто езжу в скорых
Удобных, мягких поездах.
Наблюдая в поезде самых разных пассажиров, Сергей Юрский пришел к поразительным выводам: «Ленинградец всегда полон восторга – он едет в столицу, это прекрасно! (Или он едет из столицы – это тоже прекрасно!) Он едет через столицу за границу – это великолепно! (Или из-за границы через столицу – тоже великолепно!) Он (ленинградец) потирает руки, прищелкивает языком. Он кривит рот в привычность, старается шутить, насмешничать, но восторженность проглядывает, пробивается. Москвич спокойно-снисходителен. Он знает, что его шансы все равно выше. Ленинград ЦЕНИТСЯ, Москва КОТИРУЕТСЯ! А это большая разница! Ценится на словах и на рубли. Котируется на деловых бумагах и на валюту. Ленинградец вежливо оживлен. Москвич полусонен…»
