Рассказы о жизни московских зданий и их обитателей | страница 56
При виде его напряженные нервы Сони не выдержали, и она, всхлипывая, как ребенок, залилась слезами. Лев Николаевич растерялся, смутился; он, конечно, сразу понял, о чем она плакала. Чье отчаяние было больше, его или Сонино – не знаю. Он уговаривал ее, просил прощения, целуя руки.
– Душенька, милая, – говорил он, – успокойся. Я был у Аксакова, где встретил декабриста Завалишина; он так заинтересовал меня, что я и не заметил, как прошло время.
Простившись с ними, я ушла спать и уже из своей комнаты слышала, как в передней за ними захлопнулась дверь»[6].
В один прекрасный день Лев и Софья Толстые дали «важный литературный обед», на котором присутствовала и младшая сестра Софьи Андреевны, благодаря чему мы знаем подробности.
«Обед был очень веселый и содержательный. Обедали Фет, Григорович, Островский. (…) Фет острил, как всегда. Лев Николаевич вторил ему. Всякий пустяк вызывал смех. Например, Лев Николаевич, предлагая компот, говорил: “Фет, faites moi le plaisir“[7] (…)
Супруги Толстые
Островский, говоря о своей последней пьесе, прибавлял, что он невольно всегда имеет перед глазами Акимову и ей предназначает роль. Он хвалил особенно игру Садовского и Акимову (актеры Малого театра. – А.В.).
Остался в памяти у меня рассказ Григоровича. Он говорил, что когда он пишет и бывает недоволен собой, на него нападает бессонница.
Афанасий Афанасьевич Фет, медлительно промычав что-то про себя, как он всегда это делал перед тем, как начать какой-либо рассказ или стихи, продекламировал недавно написанное им стихотворение ”Бессонница”.
Чем тоске, и не знаю, помочь.
Грудь прохлады свежительной ищет.
Окна настежь. Уснуть мне невмочь.
А в саду, над ручьем, во всю ночь
Соловей разливается – свищет.
Фета заставили продекламировать все полностью (…)». А вот Островский семнадцатилетней Танечке Берс не понравился, он «с дамами не разговаривал и произвел впечатление медведя». Кстати, Александр Николаевич, как и Лев Николаевич, вставил гостиницу в одно из своих произведений, в пьесу «Не сошлись характерами. Картины московской жизни», главный герой задолжал всем – «и портному, и извозчику, и Шевалье».
В Москве чету Толстых часто можно было встретить в концертах, театрах и музеях, а посему «жизнь Толстых сложилась в Москве вполне городской и светской». Софья Андреевна вспоминала, как муж возил ее в «какую-то оперу», на концерт Николая Рубинштейна в Дворянском собрании, в храм Христа Спасителя – взглянуть, как расписываются его стены. А в недавно открывшемся на Моховой улице Румянцевском музее они смотрели картины…
