— Ты так говоришь только потому, что тебе так посоветовало твое Зеркало?
«Гнев», — констатировало Зеркало.
Энди не знал, что на это ответить.
— Признайся, ведь это твое Зеркало велело тебе сказать, что у меня красивые глаза?
— Да, — ответил Энди, которому мать внушила, что ложь никогда не приносит добра.
— А что ты на самом деле думаешь про мои глаза?
— Скажи ей, что ее глаза сверкают, как бриллианты, — вновь подсказало Зеркало.
— Они серо-голубые, с несколькими светло-зелеными пятнышками, — заявил Энди.
Виктория рассмеялась. Ее смех звучал так же красиво и мелодично, как звуковой сигнал, которым Зеркало будило Энди по утрам.
— Наверное, я сказал что-то глупое? Мое Зеркало советовало мне говорить нечто совсем иное. Я должен был сказать, что твои глаза сверкают, как бриллианты. Но ведь это совсем не так!
Виктория засмеялась еще громче.
— Ты действительно очень забавный, Энди! Пожалуйста, сделай одолжение: вынимай из уха свой наушник, когда мы разговариваем друг с другом, хорошо?
— Не делай этого, — вмешалось Зеркало. — В противном случае я не смогу тебе помогать!
Энди вытащил наушник и сунул его в карман брюк.
— Так лучше, — сказала Виктория и улыбнулась.
Энди немного смутился, поскольку знал, что существуют разные улыбки: просто милая улыбка, улыбка веселая, вежливая улыбка, неискренняя и злобная улыбка. Самому ему было не понять, как именно улыбается Виктория.
— А как же твой наушник? — спросил Энди. — Разве ты не хочешь тоже его убрать?
Улыбка стала еще шире.
— Ладно. Это будет справедливо, — девушка сняла наушник.
Без Зеркала Энди стало намного сложнее. Он часто не знал, что сказать, и поэтому возникали паузы, во время которых они с Викторией просто смотрели друг на друга так долго, что Энди становилось неудобно и он опускал глаза. Но со временем полегчало, потому что Виктория помогала ему: она много чего рассказывала или задавала конкретные вопросы, на которые можно было подробно ответить.
— Ты самый удивительный человек, которого я когда-либо встречала, Энди, — проговорила Виктория.
— Ты тоже, — ответил он.
Она рассмеялась.
— Что же во мне удивительного?
— Все, — сказал Энди. — Ты очень добрая.
— Люди кажутся тебе странными, Энди?
— Да. Все, кроме мамы.
— Другие люди тебе нравятся так же, как я?
— Нет.
— А твоя мама тебе нравится так же, как я?
Энди на мгновение задумался.
— Нет. Ты мне нравишься больше.
— Мне пора домой, — сказала Виктория.
— Хорошо.
Интересно, была ли связь между его признанием и тем фактом, что она сейчас уходила? Он знал, что люди иногда говорят, что им надо идти, в том случае, когда у них больше нет желания общаться. Возможно, он сказал что-то не то?
