Утерянный ключ к рассказу В. Шукшина «Срезал» (1970)
Впервые напечатанный в «Новом мире» (1970. № 7), этот рассказ – один из самых известных у Василия Шукшина. Он вошел в школьную программу и многократно анализировался исследователями. Многие из них пытались ответить на едва ли не на главный вопрос, который возникает после прочтения рассказа: как нам следует относиться к главному герою, Глебу Капустину, чье хобби заключалось в том, чтобы «срезать» «знатных людей», уехавших в город из деревни Новая и время от времени возвращавшихся домой на короткую побывку? А. Урбан назвал Капустина одним из «пустозвонов, паразитирующих на том, что называют информационным взрывом»[49], В. Апухтина усмотрела в поведении Глеба черты «некоего мессианства, вероучительства, гордого сознания своей непогрешимости и неограниченного права всех и вся обличать»[50], а Л. Бодрова – даже вариант русского ницшеанства[51]. Ей возражал А. Куляпин, полагавший, что «в ницшевском контексте никакой» Глеб Капустин «не герой, а носитель морали рабов»[52]. И наконец, В. Яранцев увидел в главном герое рассказа «Срезал» «своеобразного Разина», «шаржированного обстоятельствами растущей “культурной” пропасти между городом и деревней»[53].
Не вносит ясности в вопрос о правильном читательском отношении к Глебу Капустину и подготовительная заметка к рассказу «Срезал» из записной книжки Шукшина:
Приехал в село некий ученый человек, выходец из этого села… К земляку пришли гости. А один пришел «поговорить». И такую ученую сволочную ахинею понес, так заковыристо стал говорить! Ученый растерян, земляки-односельчане с уважением и ужасом слушают идиота, который, впрочем, не такой уж идиот[54].
Так «идиот» или «не такой уж идиот»?
Я убежден, что адекватный ответ на этот вопрос невозможен без учета одного конкретного исторического обстоятельства, о котором Шукшин и его современники, конечно, были осведомлены, однако не могли говорить открыто, а вот читатели следующих поколений о нем забыли. Собственно, задача филолога-комментатора очень часто и состоит в том, чтобы про подобные обстоятельства напомнить, прояснив таким образом текст для читателей и восстановив оборванную связь времен и поколений.
Обстоятельство это следующее: в 1970 году, которым датирован рассказ «Срезал», советские крестьяне, в отличие от городских жителей, по-прежнему не имели паспортов. Более того, им не разрешалось покидать свое село более, чем на тридцать дней, а для выезда, например, к родным требовалось брать соответствующее разрешение (справку) в сельсовете. То есть крестьяне не могли по своему желанию менять место жительства и пребывали в состоянии фактического рабства у государства. Им впервые стали выдавать паспорта только начиная с 28 августа 1974 года.
