И наконец, третья, самая серьезная оплошность Мигунова допущена им в рисунке, помещенном на странице 205 детгизовского издания «Понедельника». Здесь изображен момент торжества Саши Привалова, решившего сложную магическую задачу, не дававшуюся его более опытным и искушенным коллегам. В середине мы видим фигуру самого Привалова, которого обнимают Роман Ойра-Ойра (слева), Витька Корнеев (справа) и Эдик Амперян (слева, чуть сзади). Но кто такой этот улыбающийся здоровяк, который изоб ражен на иллюстрации справа и чуть сзади с поднятой рукой? Совершенно непонятно. Еще один молодой персонаж сказки Володя Почкин? Киномеханик Саня Дрозд? Но ни того ни другого в лаборатории Корнеева в момент, когда Саша Привалов сделал свое открытие, не было. Как кажется, в данном случае ошибка Мигунова указывает на некоторую затянутость и туманность всего эпизода с загадкой в книге, а также на недостаточную «проявленность» каждого конкретного персонажа в этом эпизоде. Прочитав соответствующие страницы, художник не сумел составить себе четкой картины происходящего, что и помешало ему точно проиллюстрировать сцену Сашиного триумфа.
В 1979 году «Детская литература» выпустила второе издание «Понедельника» и опять сопроводило текст рисунками Мигунова. Они были обновлены, поскольку оригиналы иллюстраций к первому изданию потерялись. Облик Хунты во втором издании почти не изменился, а вот что касается портрета Редькина, то художник свою ошибку исправил. Коллективный же портрет молодых волшебников, радующихся успеху Привалова с «четвертым лишним» справа и сзади, во втором издании отсутствовал.
Возвращаясь в заключение этой заметки к ее началу, напомню, что в статье Тынянова обсуждается «сомнительная ценность» иллюстраций. Однако для исследователя, пытающегося построить читательскую историю литературы и закономерно видящего в иллюстраторе текста в первую очередь более или менее внимательного читателя-интерпретатора, ценность иллюстраций сомнению не подлежит.
«Москва» и «Петушки» у Андрея Белого
– …баба моя, Матрена, – хииитрая баба – иии!
«Серебряный голубь»[43]
– И-и-и-и-и, – заверещал молодой Митрич, – какой дяденька, какой хитрый дяденька…
«Москва – Петушки»[44]
В одной из заключительных главок романа Андрея Белого «Серебряный голубь» сектант и убийца Сухоруков спьяну выхваляется перед главным героем произведения Петром Дарьяльским:
А я буду тем самым медником: Сухоруковым; ты, конечно, слыхал обо мне: Сухоруковых знают все: и в Чмари, и в Козликах, и
