– Ты и письмо получила?
Сонхва отрицательно покачала головой.
– Ты знаешь азбуку? – спросила Подыль.
Сонхва опять покачала головой. Безграмотных людей было намного больше, чем тех, кто знал, как читать и писать, поэтому это было не страшно. Но Подыль пожалела Пак Сокпо, которому досталась в невесты внучка шаманки, так еще и безграмотная.
В каютах засуетились. Перед этим появилась Сонхва с шариком риса на завтрак и сказала, что они скоро прибудут в Пхова, а через какое-то время наконец-то показались очертания островов. Это был двенадцатый день после отплытия из Кобе и третий месяц с тех пор, как они покинули родной дом. И хотя Подыль прибыла на острова Пхова, встречи с которыми так долго с нетерпением ждала, она не могла даже взглянуть на них из-за морской болезни. Первые дня два после отплытия девушку до горечи тошнило, но она насильно заставляла себя выходить на палубу, чтобы хоть немного рассмотреть людей и море. Однако победить морскую болезнь ей так и не удалось. Ничего не оставалось, как лежать, закрыв глаза, ведь стоило даже поднять голову, как ее выворачивало наружу. И все же благодаря тому, что Сонхва острым концом гребня для волос надавила ей на точку для иглоукалывания, голова девушки стала болеть чуть меньше.
Помимо Сонхвы и Хончжу за Подыль ухаживали Чан Мёнок из Чинчжу и Ким Максон из Сувона, которые также отправились в Пхова невестами по фотографии. Обеих девушек Подыль, Хончжу и Сонхва называли «онни», то есть «старшая сестра»: Мёнок была старше них на два года, а Максон – на год. Поначалу девушки так переживали за Подыль, что это их сплотило, отчего сама Подыль чувствовала еще больший стыд за то, что стала для всех бременем. В узких и вонючих каютах третьего класса сидеть не хотелось, разве что возвращаться для сна. Хончжу собиралась купить билет во второй класс, но потратила все деньги, остальные же старались сэкономить, поэтому взяли третий.
– Мне одной спокойней. Не волнуйтесь, лучше идите осмотритесь. Посмотрите за меня, а потом придете и всё мне расскажете.
Постепенно после просьб Подыль все четыре девушки стали выходить из кают чаще.
Даже с закрытыми глазами Подыль почувствовала, что люди выходят. Она лежала, стиснув зубы, молясь, чтобы ее хотя бы не вырвало съеденным завтраком. С пожелтевшим лицом и ватными ногами – в таком виде она никак не могла предстать впервые перед Тхэваном. Ей хоть немного, но нужно было прийти в себя. Решив, что она встанет, когда корабль полностью остановится, и пытаясь совладать с морской болезнью, Подыль вспоминала, что случилось с ней за все это время.
